Стаж преподавания в вузе - 58 лет. Профессор МГЛУ о молодежи, педагогических приемах и роли учителя

Юбилейный год в Минском государственном лингвистическом университете отмечен целым рядом праздничных мероприятий. Среди них традиционно награждение профессорско-преподавательского состава вуза за добросовестный и кропотливый труд, значимый вклад в подготовку высококвалифицированных специалистов. В честь 75-летия университета почетная грамота Высшей аттестационной комиссии за многолетнюю плодотворную работу по подготовке и аттестации научных и научно-педагогических кадров высшей квалификации была вручена и доктору филологических наук, профессору кафедры общего языкознания МГЛУ Зинаиде Харитончик. Педагог 58 лет проработала в университете, была свидетельницей его становления и преобразования. Преподаватель рассказала корреспонденту БЕЛТА о том, чем отличается современная молодежь от той, которая была в начале ее педагогической деятельности, как в связи с этим изменились педагогические подходы и какая в этом роль учителя.

- Зинаида Андреевна, вся ваша судьба связана с Минским государственным лингвистическим университетом, как так произошло?

- В 1960 году волею судьбы я пришла в Минский государственный педагогический институт иностранных языков, с тех пор вся моя жизнь оказалась связанной именно с этим институтом, ныне университетом. Эта связь оказалась для меня, в моем сегодняшнем восприятии, чрезвычайно счастливой, потому что работа в университете всегда, а это уже 58 лет трудового стажа, помимо пяти лет институтской учебы, приносила мне невероятную радость. Я не скажу, что работа эта простая, она сложная, она требует усилий и постоянного роста. Меня очень радуют те отклики о моей работе и тот контракт, который устанавливается со студентами, магистрантами, аспирантами, докторантами, которые становятся друзьями на всю жизнь независимо от того, заканчивают они свои исследования или продолжают их, оказываются в каких-то далеких уголках нашей земли или в пределах Беларуси. Вот эта дружба, которая складывается во время контакта в учебной аудитории, продолжается. И что меня еще радует, что мой труд оценивается положительно и последняя награда, которую я получила за столь длительный срок моего пребывания в стенах нашего университета, тому доказательство.

- Вы были свидетелем развития университета, его модификации и совершенствования. Что изменилось за эти годы?

- Я пришла в университет 16-летней девчонкой. Первое, что я увидела тогда, - это одно здание, то здание. Это был весь институт иностранных языков. По мере роста вуза постепенно совершенствовался и его кадровый состав. Например, на факультете английского языка, который я оканчивала, был только один кандидат наук, и я с удовольствием и с невероятной благодарностью хочу назвать имя завкафедрой лексикологии и стилистики, затем завкафедрой стилистики Нины Соловьевой, долгие годы работавшей в нашем университете. Затем стали приходить к нам многие кандидаты наук, приехавшие из Москвы, из Оренбурга, из разных мест. Они привнесли много свежих идей, способствовавших тому, что уровень качества нашей работы стал несколько иным, потому что теоретическая подготовка, в этом я глубоко убеждена, поднимает понимание самого процесса обучения иностранному языку на совершенно иную ступень. Вот это понимание основ, структуры языка, понимание характера усвоения языка столь важно для обучения языку. И вот эта новая теоретическая струя, несомненно, способствовала тому, что коллектив преподавателей стал меняться качественно. Я вспоминаю первых защищенных наших кандидатов: Анну Метлюк, Галину Прокопчук, Тамару Суша, Дмитрия Богушевича. Это первые наши кандидаты, некоторые из них стали докторами наук. Они соответственно создали определенные школы - повели за собой многих учеников. Поэтому то, что случилось в шестидесятые годы, затем имело серьезные последствия в качественном росте кадрового состава университета.

Также мы видим, что даже наши ректоры являются воспитанниками нашего университета. Они здесь учились, здесь же повышали свою квалификацию, защищали диссертации.

- Каким вы видите университет сегодня?

- Сегодня МГЛУ - это большой и сложный организм. Если раньше весь университет помещался в одном здании, то сегодня мы размещаемся в четырех зданиях. И надо сказать честно, не всегда хватает аудиторий, потому что выросли новые факультеты, новые кафедры. И это все требует соответствующих затрат и организационных моментов для того, чтобы работа шла слаженно. Администрации теперь приходится гораздо больше работать, чтобы этот механизм не давал сбоев.

Также я понимаю те сложные задачи социального характера, которые стоят перед университетом. Естественно, их непросто решать, особенно, так сказать, в несколько усложненных условиях, но я уверена, как мы справлялись до сих пор, так мы справимся и со всеми грядущими задачами. Правда, я не думаю, что буду активно участвовать в их решении, потому что возраст есть возраст. Уже пора задуматься о заслуженном отдыхе. Но у нас подросли новые кадры, выросли новые специалисты. И меня радует, что их видение задач, которые стоят перед университетом, отвечает, на мой взгляд, государственным запросам, государственному пониманию. И в этом я вижу залог успешного будущего нашего университета.

- Какая молодежь была тогда и какая молодежь сейчас? Какие студенты приходят сегодня в университет?

- Я сужу по своему личному опыту, тогдашняя молодежь была бедной, то есть мы не имели очень многих благ. Для того чтобы выучить фонетику английского языка, я должна была приходить в единственный существующий кабинет английского языка, где стояло несколько магнитофонов, и через наушники в течение нескольких часов должна была прослушивать фонетические упражнения. Сегодня у нас настолько много технических возможностей, имеющихся как в стенах университета, так и вне университета. У современной молодежи есть возможность погружения в английскую, немецкую, китайскую и другую речь, что, конечно же, является условием успешного освоения иностранного языка. Бедные мы были не только в плане технического вооружения самого университета и обеспечения учебного процесса. Мы были бедными еще и в повседневных аспектах - в одежде, в обуви, в возможности или невозможности развлечений и тому подобное. И соответственно коль у меня не было возможности пойти в театр, то я бралась за книгу и готовилась. То есть у нас были возможности читать, работать, обдумывать.

Что я вижу сегодня у студентов, причем у хороших студентов? Они не умеют работать с текстом, они проходят мимо основополагающих идей или мыслей. То есть вот эта техническая сторона, когда у них в телефоне, в компьютере есть электронный текст, позволяет им его читать, не давая себе труда глубоко его обработать. И тем самым реально усвоить важную идею. В этом я вижу некоторые сложности в будущем процессе образования в целом. Также я слышу мнения коллег, которые говорят о том, что студенты не могут выразить свою мысль на уровне третьего класса, то есть это недостатки и школьного образования, вытекающие, я повторяю, из технической оснащенности. Я не улавливаю сегодня даже на самых продвинутых уровнях глубины усвоения. Хотя понимаю, что этот процесс достаточно индивидуален. Для одних есть ориентация на какие-то основные идеи, а другие просто проскальзывают по тексту. Нам надо научиться по-новому работать с информацией, получая нужные результаты, надо как-то продумывать пути работы в этих новых технических условиях, надо искать новые педагогические приемы, которые позволили бы нам, как говорится, не выплеснуть ребенка вместе с водой. Это чрезвычайно важно. И здесь однозначно я вижу все возрастающую роль учителя, преподавателя, который привлекает внимание студента именно к этим идеям, а не идет, так сказать, конспективно по тексту.

Светлана ПЕКАРЬ,

БЕЛТА.-0-