Шел под дулами немецких автоматов. Как белорусский батюшка спас деревню во время войны?

В годы Великой Отечественной войны священник Николай Устинович спас десятки прихожан от неминуемой гибели, а деревню Гончары - от участи Хатыни. Но что ему за это пришлось пережить? Приговор военного трибунала был жесток: 25 лет исправительно-трудовых лагерей с поражением в правах на пять лет и конфискацией имущества.

Отвечай, где партизаны?

Две версии одной истории.

Первую поведал сын Николая Константиновича - Игорь, кадровый офицер, майор в отставке. Рассказ об отце начал с драматического эпизода, случившегося в Гончарах в 1943 году. Его потом долго пересказывали друг другу жители.

- Однажды на окраине деревни, куда в начале войны направили служить настоятелем местной церкви отца, убили представителя немецкой комендатуры. Гитлеровцы - сразу в дом к священнику: "Отвечай, где партизаны?!". "Нет партизан в деревне!" - говорил Николай Константинович, прекрасно зная, что партизаны каждую ночь наведывались в Гончары и в его дом, а моя мать и другие сельчане пекли для них хлеб.

Немцы приставили к священнику двух автоматчиков и приказали:

- Иди вперед - проведешь нас по деревне. Если раздастся хотя бы один выстрел - расстреляем на месте. А деревню сожжем!

Так, отец Николай прошел в сопровождении автоматчиков через все село, практически молча, - и ни одного выстрела.

За поджог "бункера"

Версия вторая, дополненная.

- С нашей точки зрения, наиболее вероятной выглядит версия Сергея Будевича, - рассказывает сегодня ученикам Лидского лицея №1 преподаватель истории Иосиф Залесский, держа в руках научно-исследовательскую работу "Любовь не ищет своего…" (цитата из Библии), проведенную в 2015 году лицеистами Лизой Будревич и Натальей Прудниковой.

- Девушки собрали немало сведений о жизни и судьбе отца Николая. Одни из самых ценных - свидетельства жителей Гончаров, - акцентирует внимание притихших десятиклассников на уроке Иосиф Иосифович.

"Это случилось в 1943 году, - рассказал лицеистам Сергей Будевич. - Как-то партизаны спилили столбы, обесточив телефонную связь между Гончарами, где была железнодорожная станция, и Лидой. Для усиления охраны территории немцы в здании школы создали опорный пункт, куда периодически наведывались".

Партизаны приказали Сергею и его отцу навозить в здание школы соломы. Будевичи приказ выполнили, и партизаны подожгли "бункер". Полыхнувшее пламя было видно за несколько верст. Немцы, дежурившие на станции, открыли стрельбу по деревне.

"Я как раз был в компании таких, как я, ребят", - вспоминал Сергей Будевич.

Испугавшись, пацаны упали на землю, а фашисты, приняв подростков за партизан, взяли их на мушку - и чуть было не изрешетили пулями. Но наперерез им бросился отец Николай.

Размахивая руками, с криком "нихт шиссен!" - не стрелять, он кинулся на выручку мальчишкам. Немцы опустили оружие. Так батюшка спас Сергея и его друзей. Пройдя под дулами автоматчиков через все Гончары, он доказал немцам, что в деревне нет партизан, тем самым уберег ее от беды.

"Однозначно, что это была бы вторая Хатынь" –вслед за Игорем Николаевичем сделали вывод и лицеисты в исследовании, признанном одним из лучших среди аналогичных работ конкурса Христианского образовательного центра имени Кирилла и Мефодия.

О чем мечтали гимназисты?

Почему так задевает за живое история жизни и судьба священника Николая Устиновича уже не одно поколение учеников Лидского лицея №1? Только ли дело в том, что свой священнический и духовный подвиг совершал батюшка, спасая людей их малой родины?

Оказывается, не только. Николай Устинович ходил по этим же коридорам и учился в тех же классах, что и нынешние ученики Лидского лицея. Когда-то в здании находилась гуманитарная гимназия имени Караля Хадкевича, которую Николай Константинович окончил в 1936 году. Мы попросили ребят поставить себя на место гимназиста Николая - без пяти минут выпускника. О чем он мог мечтать в их годы?

- Думаю, мечтал получить качественное образование и хорошую профессию, чтобы доказать свой статус в обществе, - без раздумий сказал Сергей Попов и, подумав добавил: - И, конечно же, о девчонках: как же без этого?

Сергей намерен поступать в БГУИР. А вот версия Даши Москвиной, мечтающей стать криминалистом, чтобы, по ее словам, "наказывать тех, кто посягнул на жизнь людей":

- Если у Николая был гуманитарный профиль, то у него, однозначно, должно было быть некое обостренное чувство справедливости!..

Кстати, оба лицеиста оказались правы.

Читайте также:

Выжил в лагерях ГУЛАГ, не испугался болезни и угроз. Судьба отца Александра Гоголушко

Проносил под рясой бумаги и укрывал от концлагеря. Как батюшка в войну людей спасал

Он никогда не предавал. Как крестьянский сын стал проповедником мирового уровня

Пригласительный на танцы

В музее лицея сохранились фото и открытки, подписанные гимназистами, на одной из них: "Озорнице Марысе. Вечно влюбленный ...". Ну, а сын Николая Константиновича Игорь рассказал нам, что передал в историко-художественный музей Лиды пригласительный билет на танцы, датированный 1937 годом, который хранился в их семье.

Будущую матушку Татьяну и Николая Константиновича сблизила любовь к искусству. Как рассказал Игорь Николаевич, его отец, тогда еще просто Николай, и его мать пели в хоре клуба железнодорожников. Позднее, когда юноша стал настоятелем Гончарской церкви, а девушка - регентом церковного хора, их голоса зазвучали уже под церковными сводами.

- У отца был баритон, и такой силы, что под церковным куполом стоял звон (или эхо?), - вспоминает Игорь Николаевич. - Со взрослыми за столом пел "Однозвучно звенит колокольчик", "Степь да степь кругом", "По диким степям Забайкалья"...

Окончив гимназию, Николай поступил на богословский факультет Варшавского университета, где успел завершить два курса. После капитуляции Польши вернулся в Лиду. Устроился секретарем в рабочую милицию, потом - лаборантом в школу. Все шло непросто: к студенту-богослову работодатели относились настороженно.

Господь через него давал советы. К этому старцу обращаются за помощью даже после смерти

ФЭД и каллиграфия - во спасение

Когда началась Великая Отечественная, Николая пригласили в Жировичский монастырь, где он успел перед войной окончить пастырские курсы. Здесь 25-летнего Николая Устиновича рукоположили в священники и направили в деревню Гончары настоятелем Покровской церкви.

Батюшка спасал людей от гибели благодаря бесстрашию, уму и рассудительности, а также знанию немецкого, полученному в Варшавском университете.

Самые лучшие человеческие черты раскрылись у Николая Устиновича именно в годы служения в Гончарах. Здесь батюшка Покровской церкви спасал многих. И тех, кому угрожал, как минимум, арест, и тех, кого ожидала скорая гибель. Второе - расстрел без суда и следствия - в годы Великой Отечественной случалось чаще первого. Хотя и арест часто заканчивался концлагерем и смертью.

- Отличное знание не только устного, но и письменного немецкого, а также каллиграфический почерк помогли отцу подделывать документы тем, кому грозил арест. При этом документы выглядели солидно - с фотографиями, которые он делал сам. У отца был отечественный (но уникальный) фотоаппарат ФЭД, а на нем вместо аббревиатуры ФЭД стояли три слова: "Феликс Эдмундович Дзержинский", - вспоминает Игорь Устинович.

Кого же еще спас бесстрашный священник? Их перечисляют опрошенные лицеистами люди. Житель Гончаров Александр Дычек рассказал ребятам, что в 1942-м отец Николай спас от расстрела Николая Дикевича - его дядю.

А еще батюшка добился разрешения на проживание в деревне Веры Быстрицкой - жены партизанского связного отряда "Искра", а также Елизаветы Кудло - матери погибшего партизана.

Священник не однажды заступался за партизанские семьи. Не боялся идти к фашистам, просить за людей, родных белорусов. Так было, когда немцы арестовали в Гончарах родителей партизан - Александра Данейко и Казимира Митюкевича. Ему удалось уберечь от расстрела за связь с партизанами Виктора Кумпяка, во время допроса которого он пришел к немцам, чтобы убедить их, что Виктор никакой не партизан. "Главное, не признавайся!" - накануне увода в кабинет шепнул парню на ухо, а сам остался ждать его за дверью...

Его заботу о людях заметили оккупанты. В 1943 году батюшку арестовали, заподозрив в связи с партизанами, но потом, не добившись признания, отпустили. Был еще один арест - и даже неделя в одиночной камере. Отсидка сопровождалась допросами - на немецком, без переводчика. И опять никаких признаний.

Аресты не испугали священника. Он продолжал помогать односельчанам и партизанам (последним - чаще продуктами).

По лживому доносу и несправедливому обвинению

Когда закончилась война, отец Николай остался служить в своей церкви. Жили с матушкой Татьяной скромно - в своем приходском доме, купленном на пожертвования прихожан, за счет своего подсобного хозяйства.

Однажды апрельским вечером 1950 года у его дома остановилась машина. Из нее вышли пятеро. Двое с автоматами стали у входа в дом. Трое в штатском начали обыск. Николая Устиновича арестовали по лживому доносу двух жителей Гончаров. Знание немецкого легло в основу обвинений, которые священник, конечно же, отклонял:

- Знание языка, отношения с комендантом опорного пункта в Гончарах Вайтгертнером, который приходил ко мне на квартиру раз в два - три дня, я использовал для оказания помощи своим прихожанам.

И это вполне логично: священник должен был поддерживать нормальные отношения с оккупационными властями, следовать правилам, которые установили немцы. Он им следовал, но использовал свои знания и контакты во спасение наших людей - своих прихожан.

Чудом выжил, а потом увидел во сне Божью Матерь. История белорусского священника

В ходе следствия это подтверждали и партизаны В. Курилов, М. Брушков, С. Сосновский, а также начальник штаба партизанского отряда "Искра" Н. Васильев. Но их заступничество не помогло.

Несмотря на отсутствие улик, приговор военного трибунала войск МВД Гродненской области был жесток: 25 лет исправительно-трудовых лагерей - с поражением в правах на пять лет и конфискацией имущества! С отбыванием срока в Воркуте. На момент оглашения приговора Николаю Устиновичу было только 34 года. Священник пошел по этапу на Север. В 1955 году срок снизили до 15, затем до 10, а потом - до 7 лет.

Когда вернулся, о лагерях с сыновьями разговора не заводил.

- Вообще не любил говорить на эти темы - сразу пресекал: "Прекратите! Вы там не были и ничего не знаете", - вспоминает Игорь Николаевич. - Знаю только, что так как у отца был поврежден позвоночник (последствие неудачного прыжка с поезда), а еще, учитывая образованность, в Воркуте он работал в тюремной библиотеке. Жил вместе со всеми в бараках, мерз и голодал, как и другие.

Возвращение и реабилитация. Посмертная

Приходской дом в Гончарах был передан колхозу. Одно время в нем жил председатель. Потом его разобрали, а бревна пошли на постройку клуба в Сельце. Матушка с двумя детьми стала жить у матери, помогать ей в швейном деле. Кстати, бабушка с дедушкой Игоря Устиновича по материнской линии прошли два концлагеря, один из них - печально известный Дахау.

В 1956 году отца Николая освободили досрочно, со снятием судимости.

- Дождавшись телеграммы "Прибываю московским поездом", на станцию поехали втроем: я, мать и брат. Был март, улицы завалило снегом. Вместе с нами московский ожидали солдаты - с лыжами в руках и маскхалатах - отправлялись на учения.

Когда поезд остановился, из последнего вагона вышел мужчина. В телогрейке, сапогах, зимней шапке. С фанерным чемоданчиком в руках. Отец.

Через неделю Игоря приняли в комсомол, а спустя месяц Николая Константиновича назначили настоятелем церкви Святого Михаила Архангела в деревне Изабелин Волковысского района. В полуторке поместился весь нехитрый семейный скарб, рядом с которым уселись пацаны. На старом месте, в Гончарах, по негласным правилам, отсидевшему служить не положено… После Изабелина отец Николай служил и в других приходах Гродненской области. Последним местом стал храм в деревне Поддубно Мостовского района. Здесь он и умер 25 марта 1979 года. Похоронен в городе Лиде.

К сожалению, Николай Устинович так и не дождался того часа, когда он, как и многие другие жертвы сталинских репрессий, в начале 90-х годов были реабилитированы.

| Тамара МАРКИНА, газета "7 дней", фото из архивов Лидского лицея №1 и Ольги ЯХОНТОВОЙ.

"Воины духа" - совместный проект Белорусской православной церкви и Белорусского телеграфного агентства. Он рассказывает о священниках и монахах, которые в годы Великой Отечественной защищали Родину на фронтах или боролись с врагом на оккупированных им территориях, уйдя в партизаны. Проект "Воины духа" - наша благодарность тем, кто встал на оборону страны, когда она была в опасности, а в мирные годы продолжил служить Отечеству - Богу и людям.