К 100-летию БЕЛТА: "Навiны складаюць гiсторыю". СМИ-шные байки

Байка о РОСТА 1920-х

Александр Исбах (журналист ВитРОСТА в 1919-1920 годах): "Осенью тысяча девятьсот двадцать первого года я был послан на учебу в Москву и одновременно отозван в распоряжение ЦентроРОСТА. В ЦентроРОСТА руководил сначала организационно-информационным подотделом, потом заведовал редакцией АГИТРОСТА и журнала "Красная печать"… Журнал "Красная печать" печатал регулярные обзоры всех местных газет и журналов, обобщал журналистский опыт.

Дмитрий Андреевич Фурманов напечатал в АГИТРОСТА много статей. Он откликался на самые разнообразные события текущей жизни, писал о связи партии с беспартийными. Часто его статьи шли в качестве передовых. (Все это было еще задолго до "Чапаева".)

С Фурмановым я крепко подружился и привык обращаться к нему со всякими, большими и малыми радостями и горестями. Вспоминается в связи с этим один забавный эпизод.

Однажды мы заказали статью М.И.Калинину. Статья была готова, и я послал за ней старого почтенного курьера редакции Трофимова, высокого седовласого бородача, очень привязанного к редакции и ее сотрудникам. Особенно нравился ему Фурманов, которому старик частенько рассказывал всякие истории из своего прошлого. А было Трофимову лет семьдесят...

Трофимов задержался. Статью Калинина надо было срочно сдавать в набор, и я начинал уже нервничать. Пришел Фурманов, и я поделился с ним своим недоумением. Он, конечно, стал защищать своего дружка. Мы оживленно беседовали о каком-то международном событии, когда вернулся Трофимов и молча протянул пакет со статьей.

- Почему так долго? - спросил я.

Трофимов степенно начал рассказывать о том, как он пришел в канцелярию Калинина. Там ожидали очереди посетители. Он немного подождал, а потом, зная срочность своего дела, направился мимо изумленного секретаря прямо в кабинет Михаила Ивановича. Вид у него был солидный, патриархальный, походил он по меньшей мере на академика, и его пропустили.

- Михаил Иванович, - рассказывал Трофимов, - сидел за столом, что-то писал. Он поднял голову, увидел меня и сказал:

- Вы ко мне, товарищ? Прошу обождать. Я сейчас занят.

- Я тоже занят, Михаил Иванович. Я Трофимов из АГИТРОСТА. Дело-то у меня срочное. А я уже и так семнадцать минут жду.

Калинин посмотрел на меня удивленно, усмехнулся и говорит:

- Ах, вы, конечно, тоже заняты, товарищ! Извините меня. Какое у вас дело?

Я, конечно, объяснил. Тогда Михаил Иванович вынул из ящика пакет, дал его мне, потом вышел из- за стола, оглядел эдак меня, с улыбкой, покачал головой, потом пожал мне руку и говорит:

- Ну, до свидания, товарищ Трофимов. Очень рад познакомиться. Так что вы меня извините, что заставил вас ждать семнадцать минут.

- Мне тоже очень приятно познакомиться, товарищ Калинин, спасибо...

Давно я не слышал, чтобы Фурманов так хохотал. Даже слезы выступили на его глазах. Он еле успокоился. И потом он еще не раз упрашивал Трофимова рассказать о его встрече с Михаилом Ивановичем Калининым. У Дмитрия Андреевича при всей его серьезности была большая тяга к юмору. И всякие необычайные эпизоды нашего "фольклора" двадцатых годов очень занимали его..."

("Начало РОСТА". "Журналист" №5 1968 год)

Байка о БЕЛТА 1930-х

Александр Михальченко (журналист, историограф БЕЛТА): "Веснікі рэспубліканскай інфармацыі БелТА друкаваліся ў 6-7 экземплярах, а пазней размнажаліся на рататары. У Маскву штодзень шыфраваліся тэлеграмы з навінамі гаспадарчага і культурнага будаўніцтва, матэрыялы для абласных і раённых газет дыктаваліся па радыё. Саюзная і замежная інфармацыя ТАСС паступала вялізнымі кіпамі тэлеграм, якія прыходзілася расшыфроўваць і размнажаць для мясцовага друку рэспублікі…"

Сувязь па правадах часта парушалася. Без усякай ізаляцыі, яны цягнуліся па дахах дамоў і выходзілі да стала, на якім манціравалася дуплексная схема, проста праз акно. Калі пазней для сувязі з ТАСС была ўстаноўлена апаратура надзанальнага тэлеграфавання, становішча палепшылася. А за тры гады да вайны з Масквы быў атрыманы новы, больш дасканалы тэлетайп. Адыгралі сваю ролю тут і вядомыя падзеі 1939 года.

Аднак спешка і нядбайнасць пры апрацоўцы інфармацыі прыводзілі да промахаў і памылак. Лур'е ўспамінаў, напрыклад, аб ляпсусе, калі загаловак "Абмен нотамі паміж СССР і Маньчжоў-Го" быў "адрэдагаваны" так, што атрымаўся абмен "жонкамі паміж СССР і Маньчжоў-Го". Безумоўна, за сцены рэдакцый загаловак не пайшоў, але... Быў і другі, больш непрыемны выпадак. Кіпа тэлеграм, што прыйшлі ў ліпені, з-за неахайнага захоўвання была дастаўлена рассыльным на радыёвяшчанне толькі ў снежні. У кучы тэлеграм было паведамленне пра тое, што ў Ленінград з дружалюбным візітам прыбыла эскадра караблёў польскага ваенна-марскога флоту. Гэта "навіна" зноў жа з-за няўважлівасці супрацоўнікаў радыёвяшчання была прачытана ў выпуску апошніх паведамленняў у дзень дастаўкі, г.зн. у снежні, калі Фінскі заліў быў скаваны тоўшчай ільдоў".

(А.М.Михальченко "І верш, і эпас тэлеграфным радком")

Байка о БЕЛТА 1960-х

Вячеслав Дутов (журналист, работал в БЕЛТА, газете "7 дней"): "…случались в агентстве и авральные дни. Происходило это во время каких-то политических кампаний, общественных акций, мировых событий. Тогда свистали всех наверх. Моим первым оперативным заданием стала поездка на Минский часовой завод. До сих пор, когда вспоминаю, сердце начинает учащенно биться. А поводом для командировки стал митинг, который проводился в защиту какого-то народа и с гневным осуждением какого-то агрессора. В большом светлом корпусе сборочного конвейера собрались рабочие, в основном молодые и красивые девушки, в белоснежных халатиках и таких же косыночках на головах. Все дружно встали на защиту пострадавших и клеймили позором агрессора.

На митингах мне приходилось бывать и раньше, когда работал в "Автозаводце". Но тут случай был особый. На меня смотрели десятки девичьих глаз, девушки едва скрывали улыбки. Как выяснилось потом, это были подруги моей жены, еще недавно работавшей здесь. И, конечно, во мне узнали того, кто околачивался у проходной, ожидая свидания. И вот теперь снова мои глаза разбежались...

Отчет с митинга понравился заведующему общественно-политическим отделом Ефиму Львовичу (Львович - это фамилия). Он отметил свежесть подачи, но попросил не писать так много. Тогда я, конечно, не рассказал этому умудренному и перенесшему в жизни много трудностей человеку, потерявшему во время Великой Отечественной войны ногу и ходившему на протезе, о другом митинге, после которого я и оказался в БЕЛТА.

Когда работал в заводской многотиражке, у меня сложились неплохие творческие отношения с газетой "Советская Белоруссия", куда частенько пописывал. Я даже получал серьезные задания, такие как беседы и интервью с главными руководителями МАЗа. В общем, все шло хорошо. Последний свой репортаж по телефону в номер я передал... с митинга. Рабочие, среди которых большинство были ветераны войны и труда, клеймили позором очередного агрессора. А назавтра меня ожидали в "Советской Белоруссии" для последнего разговора перед зачислением в штат. Об этом редактор "Автозаводца" не знал. И когда я утром пришел на работу, он сообщил, что просили приехать в "СБ". Тут мне и пришлось раскрыть карты. Но каково было мое изумление, когда я переступил порог кабинета заведующей отделом Натальи Кононовой. Щупленькая, небольшого роста женщина, которую я знал доброй и внимательной, к тому же была руководителем моей дипломной работы, смотрела глазами львицы. "Что ты натворил! - только и сказала она. - Иди к главному".

Главным редактором тогда был Александр Зинин. Долго не церемонясь, он указал на дверь и вслед добавил: "Чтобы ноги твоей здесь не было". А случилось вот что. В материале о митинге, на котором выступал знатный сталевар завода ударник коммунистического труда, депутат Верховного Совета БССР Дмитрий Барашкин, я допустил, мягко говоря, неточность. Всеми уважаемому известному труженику взял и присвоил звание Героя Социалистического Труда. Так газета и вышла. За непомерную "щедрость" из "Автозаводца" пришлось уйти по собственному желанию, в "СБ", естественно, меня не приняли. У Зинина были большие неприятности.

Вот так я и остался на бобах. С молодой женой и малолетней дочкой. Но тут на помощь бедствующему пришла та же Наталья Кононова. Хорошо зная тогдашнего директора Федора Клецкова, она и порекомендовала ему меня.

Вскоре Дмитрию Барашкину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. А когда я в очередной раз встретился с Александром Зининым, он первым подал мне руку".

("В дни "аврала" свистали всех наверх". "7 дней", 6 ноября 2008 года).-0-