Неизвестный Вуячич. Он мечтал об оперной карьере, а стал легендой белорусской эстрады

Мы с вдовой певца варим кофе на кухне их первой и единственной квартиры на улице Янки Купалы, которую семья народных артистов получила от государства в 1969 году. Живая, легкая, не по годам подвижная - в апреле ей исполнилось 87 лет - Светлана Вуячич красочно и подробно вспоминает прошлое. С Витей и без Вити. Легендарная солистка Государственного ансамбля танца, она добровольно ушла в тень, чтобы ярче светилось имя ее дорогого супруга.

Уже четверть века одна в трех комнатах, где когда-то бурлила жизнь. Всегда вместе с ними кто-то жил: мать Светланы, отец Виктора, родственники, друзья. А теперь тишина. Молчит зеленое кресло, в котором 11 июля 1999 года Виктор Лукьянович Вуячич, измотанный болезнью, в свой 65-й день рождения принимал последних в жизни гостей.
Середина 1930-х. Мама и папа

- Витя с трудом приходил в себя после тяжелейшей операции, - вспоминает вдова. - Два с половиной месяца прошло, а он - исхудавший, бледный, сам на себя не похожий - только и мог, что пройти несколько шагов, опираясь на мою руку. Позвонил зампред Совмина Заметалин: "Мы сейчас придем". Не могла же я ему отказать! Надела на Виктора спортивный костюм, усадила в кресло.

О подоплеке этого визита мне рассказал близкий друг и соратник певца Александр Литвинович, один из немногих, кому было позволено навещать певца в больнице и дома. Вуячич до последнего дня жизни работал художественным руководителем государственного объединения "Белконцерт", а Литвинович в роли директора быстро и эффективно решал любые производственные и административные вопросы.

- Мы за три дня оформили документы на медаль Франциска Скорины, отнесли на подпись Президенту, и Заметалин дома ему вручил, - рассказывает он.

Государственная награда увенчала многолетний труд Вуячича на эстраде и за кулисами. Хотел ли он для себя такой судьбы?

- Я мечтал стать оперным певцом, - признавался Виктор Лукьянович в одном из последних своих газетных интервью.

Неожиданное признание, если не знать кое-каких деталей его биографии. А он не любил откровенничать. Лишь в последние годы, смертельно больной, приоткрывал завесу над некоторыми своими тайнами, но многое так и осталось в тени.
Середина 1950-х. Флотское братство, Виктор Вуячич в центре

Его родители были предельно далеки от искусства.

Отец - по рождению черногорец - не найдя работы в родных краях, эмигрировал в США. Осваивал рабочие профессии на американских заводах. Но грянула Великая депрессия, тысячи людей в одночасье остались за воротами фабрик и заводов. А в СССР, наоборот, развертывалась индустриализация, специалистов не хватало, и советское правительство призывало коммунистов всего мира приезжать на стройки социализма. "Американец" Вуячич поселился в Харькове, где завершалось строительство первого в стране тракторного завода. Работает инструктором моторного цеха, обучает рабочих секретам токарного ремесла. На первых порах ему не доверяют, он пишет письмо Сталину, и подозрения в шпионаже с него немедленно снимают.

- Витин отец был коммунист из коммунистов, - вспоминает Светлана Вуячич. - Обожал Россию и СССР. До конца дней был благодарен за то, что советская Родина его приютила, предоставила дом и работу, наградила орденами и медалями.

В Харькове Лукьян Милович женился на донской казачке, официантке, которая и стала матерью певца.

- Мама - деревенская женщина, - рассказывал Виктор Вуячич. - Она часто пела красивым высоким голосом. До сих пор помню ее песни.

Вскоре после рождения сына родители развелись. Мать вернулась на родину в станицу Придорожную Каневского района Краснодарского края. Витю забрала с собой.

Местные жители до сих пор убеждены, что именно здесь, а не в Харькове, Виктор Вуячич появился на свет. "Он никогда не забывал своих одноклассников, друзей, всегда тепло отзывался о нашей станице", - читаем мы на сайте "Знаменитые земляки".

О ранних детских годах певец особо не распространялся, и непонятно, жил ли он с матерью на Кубани во время войны и учился ли в средней школе № 10 станицы Придорожная, которая с 2018 года носит его имя, а еще раньше, в 2000 году в рамках Дней культуры Беларуси в Красноярском крае у входа в здание белорусы установили мемориальную доску.

По воспоминаниям ныне покойного Виталия Лукича Романенко, друга детства певца, Витя вместе с отцом в 1941 году эвакуировался из Харькова и в апреле 1942-го оказался на Алтае в городе Рубцовске на строительстве Алтайского тракторного завода. Эвакуированные работники предприятия прямо под открытым небом разместили привезенные из Харькова и Сталинграда станки и запустили производство. Лукьян Милович работал инструктором в автоматном цеху. В 1944 году его назначили мастером.
После свадьбы Вуячичи жили в полуподвальной комнатушке по ул. Карла Маркса. Фото конца 1950-х

"Даже речь его звучала будто речитатив в опере".

Эту информацию подтверждает и Виктор Вуячич. "Мое детство и юность прошли в сибирском городе Рубцовске, - лаконично сообщает он в одном из своих интервью. - После школы я работал токарем на местном тракторном заводе".

Согласно трудовой книжке, 27 марта 1951 года Виктора приняли учеником в инструментальный цех. Ему шестнадцать. А значит, за плечами всего лишь семилетка, что не помешало Вуячичу в зрелые годы удивлять друзей и недругов своими познаниями. Год спустя ему присваивают третий разряд, а в канун призыва на военную службу Виктор внезапно увольняется под предлогом семейных обстоятельств. Каких - мы уже не узнаем.

Достоверно известно о его занятиях у бывшей солистки Кировского (Мариинского) театра Любови Обидейко. Как рассказал Вуячич в одном из интервью, до революции она пела в спектакле с Шаляпиным. "Заметив мои способности, она попробовала их развить. Тогда я еще не знал, что пение станет моей жизнью. Благодаря Любови Ефимовне я прикоснулся к романсу. В 19 лет исполнял арии Сусанина, Султана в «Запорожце на Дунае», немецкого полковника из "Молодой гвардии". Мне нравилось петь басом, во всяком случае я старался это делать", - вспоминал он.

Любовь Обидейко не просто научила основам оперного пения, но привила ту несравненную вокальную школу, которой обладала сама. Пятнадцатилетней девочкой она брала уроки у Фелии Литвин - прославленной ученицы Полины Виардо. Затем окончила Санкт-Петербургскую консерваторию, совершенствовалась в Италии, блистала на сцене Мариинского театра. Пережила блокаду Ленинграда и в 1944 году почему-то оказалась в Рубцовске, в клубе Алтайского тракторного завода.
Современный вид

Она обучала Витю мастерству оперного бельканто, и Вуячич оказался первоклассным учеником.

- Он выглядел и вел себя как оперный премьер, как Атлантов, Шаляпин, Марио Ланца, - свидетельствует заслуженный деятель искусств Беларуси композитор Олег Елисеенков. - Даже речь его звучала будто речитатив в опере. Стоило ему в разговоре открыть рот, и ты уже понимал, что перед тобой выдающийся певец с неповторимым тембром голоса.

"Пойте как поется, занятия с педагогом вам только навредят".

Кто знает, может быть, он стал бы белорусским Шаляпиным. Но судьба распорядилась иначе. Осенью 1953-го красивого статного парня призывают на флот - по законам того времени, на пять лет, которые позднее сократили до четырех. Виктора зачисляют матросом сторожевого катера в первый Балтийский флотский экипаж. Привычный ко всякой работе, он драит палубу, дежурит на камбузе, осваивает непростую флотскую науку.

- Пока их корабль полгода стоял в Ленинграде, Витя успел прослушаться в Ленинградской консерватории, - рассказывает Светлана Вуячич. - Ему сказали: зачем вам учеба? Ваш голос и так идеально поставлен. Пойте как поется, занятия с педагогом вам только навредят.

Иезуитски вежливый отказ! Но Виктора это ничуть не обескуражило. В скором времени голосистого парня переводят в Калининград, в ансамбль песни и пляски Краснознаменного Балтийского флота. Здесь он на собственном опыте узнает, что такое быть профессионалом. Петь с листа, разучивать программу за неделю, при этом в точности исполнять указания композитора. Беречь голос и самому выглядеть с иголочки, несмотря на все превратности флотской гастрольной жизни.
1963 год. С сыном Андреем. Справа: пожелание сыну

"По рассказам ребят с крейсера «Свердлов» мне известно, что Виктор вместе с ансамблем ходил на этом крейсере на коронацию английской королевы, которая аплодировала Виктору Вуячичу", - сообщает Романенко.

Скорее всего, ребята напутали, ведь 15 июня 1953 года, когда в Портсмуте состоялся военно-морской парад с участием "Свердлова", Витя еще находился в Рубцовске.

Почему после демобилизации он отправился именно в Минск? Загадка из загадок, ведь с Беларусью его ничто изначально не связывало. Отец оставался на Алтае, мать - на Кубани. Ткнул пальцем в карту и попал в белорусскую столицу? Красиво, но "не пляшет". Приехал навестить друзей, влюбился в город и остался? Опять-таки красиво, но Минск в 1957-м вовсе не привлекал. Ноябрь выдался ненастным: то дождь, то снег, то скользкая жижа. О жилье и речи нет: многие все еще ютились в землянках. Повезло снять угол с топчаном на коммунальной кухне. Здесь он и жил, пока не поступил в музыкальное училище.

В поисках работы заглянул в Белорусский государственный народный хор. Приоткрыл первую попавшуюся дверь и увидел двадцатилетнюю красавицу солистку Светлану Яскевич, которая вела комсомольское собрание. Влюбился с первого взгляда. Ухаживал красиво, звал замуж, а она упиралась.

"Раз пять не доезжала до загса, выпрыгивала из трамвая".

В апреле 1959 года Виктор Вуячич без сожаления распрощался с народным хором, где ему приходилось ломать и корежить свой идеально настроенный голос, и поступил в Минское музыкальное училище. Его наставником стал народный артист БССР Николай Сердобов.

- Витя в нем души не чаял, - рассказывает Светлана Семеновна. - Своих учеников Николай Николаевич оберегал и лелеял, и делал все, чтобы они успешно развивались.
Конец 1980-х. С женой Светланой

В 1960 году, отыграв свой последний спектакль в Большом театре БССР, Сердобов поставил на училищной сцене оперу Рахманинова "Алеко". Повторил ГАБТовский спектакль 1949 года, в котором сам когда-то пел главную партию. Теперь она досталась второкурснику Виктору Вуячичу. В роли Земфиры выступила будущая аргентинская оперная звезда Элеонора Зигер.

Успех - пусть и в узком кругу - был огромный. Первый шаг к воплощению так и не сбывшейся мечты. Впервые в жизни 26-летний Вуячич пел с симфоническим оркестром. Как и положено в опере, без микрофона, и голос его с легкостью одолевал толщу оркестрового звука.

Пока Виктор учился, отец помогал ему материально, но с пенсии много не наскребешь. Тем более что у Лукьяна Миловича появилась другая семья.

- Каждый год мы навещали его на Донбассе в окрестностях города Золотое, - рассказывает Светлана Вуячич. - Отец был уважаемый человек и мог поселиться где угодно: в Ленинграде, в Харькове. Но жена хотела на родину. Купили маленькую хатку без всяких удобств у подножия громадного террикона. Золотое - шахтерский город. Люди там хорошие, душевные. Отец выставлял на улице стол, на нем немудреная закуска. Пели и вели беседы до утра. А потом, ни слова не говоря Лукьяну Миловичу, ехали к матери на Кубань.

Даже полстолетия спустя он ревновал и сердился, и не хотел, чтобы сын навещал ее в Придорожном.
1970 год. Он любил раскидывать руки во время пения. На заднем плане - бас-гитарист Олег Жуков

Но вернемся в 1962 год, когда Светлана и Виктор наконец поженились. О пышной свадьбе по тем временам нельзя было и мечтать. Как и об уютном семейном гнездышке. Даже общежитие певец потерял, потому что распрощался с училищем после третьего курса. Накатила огромная усталость от беготни по подработкам, бесконечных метаний между радио, филармонией и учебой. Он не позволял себе халтурить ни здесь, ни там, работал не за страх, а за совесть. Дошло до того, что в июле 1962 года он, зачисленный в филармонию по договору, был уволен как не вернувшийся из очередного отпуска.

Со Светой случилась похожая история, но чуть позже, когда родился сынишка.

- Однажды я так устала, мне жить не хотелось, - рассказывает она. - Легла и не пошла на работу. Пришел наш худрук Александр Григорьевич Опанасенко. Говорит: "Чего ты лежишь? Почему не на работе?" - "Не пойду!" - "Я сейчас с тобой на эту тему говорить не буду. Три дня полежишь, придешь и скажешь, будешь работать или нет". Назавтра она пришла на репетицию.

Тогда-то худрук и увидел, в каких условиях живут два будущих народных артиста. В полуподвальной комнатенке на улице Карла Маркса - сейчас на этом месте большой жилой дом № 42 - ютились шесть человек. С ужасом вспоминает Светлана Семеновна военное детство в этом подвале. "Праснакі" из картофельной шелухи, которую мать собирала по помойкам. Постоянный ее страх за детей. А после войны - ударный труд на расчистке развалин, за который никто не платил, но минчане считали его своим священным долгом.

- Очень трудно было с ребенком в подвале без удобств, - вздыхает моя собеседница. - Туалет на горке, зимой на нее не взберешься. Вода в колонке в холодные дни замерзала. Тут и стирали, и мыли…
27 августа 1971 года. Заметка в чилийской газете

"Так что же ты не пожалуешься?" - возмутился Опанасенко.

- А я считала это нормой. Все так живут. И Виктор считал это нормой. Мы никогда не жаловались и не просили, - говорит Светлана Семеновна.

"Меня пригласили в Министерство культуры и предложили поездку в Москву".

Виктор после ухода из училища устроился на должность хормейстера ансамбля песни и пляски Белорусского военного округа. Хормейстер - его основная профессия согласно трудовой книжке. Лишь в ноябре 1965-го его перевели на должность солиста-вокалиста. До триумфа оставались считаные месяцы, но он еще об этом не знал.

Тем временем в Москве объявили Первый Всесоюзный конкурс на лучшее исполнение советской песни. Перед участниками поставили грандиозную по сложности задачу: на протяжении трех туров исполнить тринадцать произведений, в том числе песни Гражданской и Отечественной войны, времен индустриализации и послевоенного возрождения. Композиции лирические, народные, патриотические - Дунаевского, Александрова, Блантера, Соловьева-Седого, Шостаковича… Лучшие из них давно определил народ.
Конец 1960-х. Его узнавали на улицах и просили автограф

Но, кроме этих песен, каждый конкурсант был обязан спеть еще и новую, которая до этого не исполнялась. Желательно патриотическую. Семьдесят молодых певцов - семьдесят песенных премьер, из которых жюри предстояло выбрать лучшую.

Условия конкурса стали известны в июле 1966 года.

"Меня пригласили в Министерство культуры и предложили поездку в Москву, - вспоминал Вуячич много лет спустя. - Я согласился. Почему бы и нет? На подготовку давалось три месяца".

За дело взялся тогдашний руководитель белорусской эстрады Лев Моллер. В считаные дни создал ансамбль "Тоника", с которым Виктор Лукьянович потом объездил весь мир. Сам подобрал контрабасиста, барабанщика, гитариста, саксофониста, клавишника - по правилам конкурса, в аккомпанирующую группу не разрешалось включать более пяти человек. Сам составил репертуар, написал аранжировки и репетировал с певцами и музыкантами. Кроме Вуячича, на конкурс выдвинули юную Нелли Богуславскую. На их победу особо не рассчитывали. Подготовили два тура, третий сымпровизировали буквально на ходу.

Главное - новая песня. Это прекрасно понимали и в филармонии, и в министерстве, и в ЦК КПБ. И такое произведение нашлось. За год до этих событий, в канун двадцатилетия Великой Победы, к молодому композитору Игорю Лученку явился самодеятельный поэт Михаил Гольдман, вошедший позднее в историю под псевдонимом Михаил Ясень. Скромный заводской инженер, фронтовик сочинил небывалое по тем временам стихотворение:

Когда ночь город обнимает
И молча звезды зажигает,
А песня сердце приласкает,
И Минск уставший мирно спит, -
Не спится только ветерану,
Войны минувшей партизану:
Ночь растревожила в нем раны,
И память сердца говорит…

Никто из композиторов не брался сочинить к нему музыку. Слишком уж необычным казалось раскрывать героику войны через душевную боль, через воспоминания… Лученок не побоялся.
1970-е. Лучший отдых - на природе

Так родилась одна из лучших советских песен - обжигающе искренняя "Память сердца". Она удивительно легла не только на голос, но и на душу Виктора Вуячича, в которой мужественность бойца неотделима от проникновенной мудрости философа и поэта. "Поехал в Москву, - вспоминал он. - Выступил в первом туре. Прохожу во второй… Надо отметить, что участвовали в конкурсе тогда уже известные артисты - Иосиф Кобзон, Вадим Мулерман, Владимир Макаров, Венера Майсурадзе, вокальный ансамбль "Гайя". Пройдя второй тур, выхожу на третий. А мне, честно говоря, нечего петь! "

Выручил Моллер, спешно аранжировавший для Вуячича знаменитую песню Дунаевского из репертуара Леонида Утесова "Как много девушек хороших…". Вуячич за несколько часов ее разучил, сумев ощутить в композиции не только нежность, но и тончайшую иронию, и головокружительный джазовый свинг. Говорят, стареющий мэтр, который председательствовал в жюри, при первых звуках расплакался, и это предопределило безоговорочную победу нашего певца. Но на самом деле это случилось еще раньше - при объявлении результатов второго тура.

"Не успели еще утихнуть дискуссии и остыть жар эмоций, как откуда-то из глубины театра зазвучала музыка и голос, сильный мужской голос стал петь о чем-то большом и важном. Слов нельзя было разобрать - певец был далеко, но пел он, бесспорно, о вещах очень значительных", - записала по горячим следам музыковед Ирина Вершинина.

Таков уж был характер и дарование Вуячича - на мелочи он не разменивался. О чем бы ни пел, это всегда был разговор о главном, и жюри сумело в нем это расслышать и разглядеть.
Середина 1970-х. Анатолий Ярмоленко, Виктор Туров, Виктор Вуячич

"Нас приглашали в лучшие коллективы, но мы и помыслить не могли об отъезде из Беларуси".

Но квартиру Вуячич все равно получит только через три года. Во всех остальных отношениях жизнь его после конкурса изменилась разительно. Из ансамбля песни и пляски артиста сразу же перевели в солисты филармонии, и началась для него череда престижных гастролей, фестивалей и конкурсов. Серебряный приз на болгарском "Золотом Орфее". Легендарная поездка в 1971 году в Чили, для которой Лученок специально сочинил знаменитые "Верасы". Об их концерте наутро писали все чилийские газеты, а президент Сальвадор Альенде пригласил белорусских музыкантов к себе в дом. Всю ночь они пели песни, а Лученок аккомпанировал на аккордеоне.

Но громче всего прозвучал их успех на международном фестивале фольклорной музыки в Токио. Японцы были в восторге и от "Спадчыны" Лученка, и от кардигана Вуячича, пошитого из домотканых белорусских покрывал. В Государственном музее Янки Купалы как самую дорогую реликвию хранят золотой приз и диплом, высеченный на куске горного хрусталя, привезенные Вуячичем из Японии.

- Тамошние фольклористы уверяют, будто "Спадчына" - их народная песня, что они зафиксировали четыре ее перевода на японский язык, и простые японцы поют ее под рюмочку саке, - улыбается заведующая отделом научно-экспозиционной работы Мария Борткова.

Успех песни - одновременно и победа певца. Виктор Вуячич первым из белорусских эстрадных артистов проложил дорогу нашей песне на Запад и Восток, на все континенты. При этом не растерял ни капли своей аристократичной скромности. Свое положение он использовал только для того, чтобы заступаться за других, даже если не разделял их эстетических убеждений.

Когда в 1983 году вышло партийное постановление "О регламентации деятельности вокально-инструментальных ансамблей и дискотек", множество рок-ансамблей по всей стране было расформировано. Такая же судьба ожидала и популярную в те годы филармоническую рок-группу "Сузор’е". Вуячич, хоть и недолюбливал рок-музыку, встал на защиту коллектива. Отправился к министру, но даже всесильный Юрий Михневич ничего не мог с этим поделать.
1973 год. Лучшие баритоны СССР на фестивале "Крымские зори": Муслим Магомаев, Юрий Гуляев, Тамара Синявская (жена Магомаева), Иосиф Кобзон, Виктор Вуячич

"Песня - это не просто выйти и спеть, в песню надо вложить душу".

К себе и к своему искусству Виктор Лукьянович, наоборот, был предельно строг. Придирчиво отбирал тексты. Именно слова, содержание песни он считал самым главным и старался донести до публики.

Все его песни так или иначе патриотичны. Он любил Беларусь - родину, которую сам для себя выбрал.

- Мы могли переехать в Москву, в Ленинград, - вспоминает Светлана Вуячич. - Нас приглашали в лучшие коллективы, но мы и помыслить не могли об отъезде из Беларуси.

Да и зачем им было куда-то ехать, если весь Советский Союз приезжал к ним в квартиру и на дачу? Светлана Семеновна со смехом вспоминает, как на их домашнем рояле Соловьев-Седой "пятой точкой" исполнял "Подмосковные вечера". Но было и серьезное, глубокое сотрудничество с лучшими мастерами песенного жанра. Дружба с Иосифом Кобзоном, Муслимом Магомаевым, Эдитой Пьехой и многими-многими другими.
Начало 1970-х. Виктор Вуячич и ансамбль "Тоника"

Хотя надо иметь в виду, что он никогда и ни с кем не был запанибрата. Не делился сокровенным. Не лез в чужие личные и творческие дела. Вуячича упрекали в отстраненности. Поглощенный работой, он долгие годы, казалось, не обращал внимания на то, что происходит в эстрадном цеху. Но влиял, и не только примером.

- Я остался последний из когорты тогдашних молодых композиторов, учившихся у него служению песне, - рассказывает народный артист Беларуси Леонид Захлевный. - Кроме меня, это Валерий Иванов, Эдуард Зарицкий, Владимир Будник. Для нас было лестно, что он исполняет наши произведения и делает их популярными. Но главное - Виктор Лукьянович давал нам советы по структуре и концепции песни, по ее внутреннему наполнению. "Песня - это не просто выйти и спеть, - говорил он. - В песню надо вложить душу. Если ты в нее не влюбишься, то не исполнишь ее так, как надо, не донесешь до народа".

В 1990 году Виктор Лукьянович прощается с беспокойной жизнью эстрадного певца и переходит на административную работу. Усталость, из-за которой все сложнее было петь изматывающие сольные концерты? Год спустя у него обнаружат рак в запущенной стадии.

- Для эстрады настали тяжелые времена, - рассказывает известный режиссер, начальник отдела по организации концертных и творческих проектов БГУКИ Александр Вавилов. - Обезумевшие, голодные артисты не знали, куда податься. Гастрольные связи рушились на глазах. Вспыхивали и гасли, не находя себе применения, юные звезды. Растерялись даже те, кто давно и успешно работал.

И тогда Виктор Вуячич вместе с Александром Литвиновичем организовали Республиканскую дирекцию эстрадного и циркового искусства. Как легендарный Ноев ковчег, она собрала всех, кто готов был, доверившись двум капитанам, плыть к новым берегам. Их оказалось более трехсот, в том числе крупные коллективы: творческое объединение фестивалей и конкурсов, театр сатиры и юмора "Христофор", студия "Сябры" под руководством народного артиста Республики Беларусь Анатолия Ярмоленко. Даже молодежный театр эстрады родился под крылом Литвиновича и Вуячича.
На балконе своей квартиры. Последнее фото

Дирекция, реорганизованная позже в "Белконцерт", едва вмещалась на двух этажах филармонии, и когда Литвинович взял себе в замы будущего гендиректора филармонии Александра Гарбара, для него попросту не нашлось места.

- Литвинович предложил "подсадить" меня к Вуячичу, - с улыбкой вспоминает Гарбар. - Тот вначале воспротивился: "Я художественный руководитель, много работаю: нужно, чтобы никто не мешал". И тут Литвинович сделал ход конем: "Неужели ты, Виктор Лукьянович, не разместишь у себя моряка Черноморского флота? ".

Матросское братство для Вуячича было святым. Так Александр Гарбар оказался свидетелем тех сторон жизни певца, которые он редко кому показывал. Его ежедневных упорных занятий с утра и после обеда, когда, надев наушники, вполголоса разучивал песни. Несмотря на нездоровье - о котором, к слову, никто не знал, - он продолжал выступать. Пусть немного, пусть одна песня в концерте, но обязательно ездил на "Славянский базар", участвовал в Днях культуры, в крупных государственных мероприятиях. Разучивал он вовсе не для запоминания.

- Память у Вити была феноменальная, - не устает восторгаться Светлана Семеновна. - Посмотрит на текст и сразу декламирует наизусть. Всю жизнь он читал книги и очень много знал.

И музыкальность его была исключительная: песню Дунаевского он исполнил на конкурсе буквально с листа. Так зачем эти многочасовые бдения с нотами в руках, бесконечные повторы программы от начала к концу и от конца к началу?

"Впевать" - так называется это у вокалистов. Настойчиво и неспешно он приспосабливал голос к мелодии, искал в ней скрытые смыслы, влюблялся, вчувствовался в текст.
В музее Белгосфилармонии бережно хранят сценический костюм и фотографии певца

Он был человеком удивительных, разносторонних способностей. Писал картины и развешивал у себя в кабинете, хоть и считал свою живопись чистой забавой. Сочинял стихи. Для концерта в честь своего шестидесятилетия заказал Олегу Елисеенкову песню "Воспоминание". Вручил рукописный листок с хорошими, трогательными стихами. И лишь позднее композитор узнал, что их написал сам Вуячич.

Можно часами рассказывать о его необыкновенно ответственном отношении к профессии, о помощи людям, об участии в становлении белорусских эстрадных фестивалей. Обо всем этом мне наперебой рассказывали коллеги и друзья - Анатолий Ярмоленко, Владимир Провалинский, Валентина Серых, Ольга Брилон.

Но больше всего поражают рассказы о его преданности семье.

- Приходит на работу и сразу звонит домой: "Светочка, ты уже проснулась? Позавтракай, на столе еда. И не выходи пока из дома, лифт не работает!" - вспоминает Александр Гарбар.

По словам Светланы Семеновны, на протяжении долгих лет она понятия не имела, что такое магазины. Даже в 1990-х годах, когда болезнь отпустила, но не ушла, он в обеденный перерыв мчался на Комаровку, чтобы закупить свежие продукты к семейному столу.

- Мы проживем с тобой сто лет! Это были Витины слова. И я верила: если он сказал, так и будет. Почему же он умер в 65? Почему не дожил хотя бы до 90? Какое счастье было бы гулять вместе над речкой. Прикасаться рукой к его руке. А ничего больше в жизни не надо, - вздыхает Светлана Семеновна.

"Норму жизни человек выбирает для себя сам", - сказал однажды Вуячич. Его нормой была совесть и сердечность, самоотдача в песне и любви. Чем больше лет проходит после его смерти, тем драгоценнее свет его песен. Его, хоть и написанных композиторами, ведь он вложил в них душу и жизнь.

Семь лучших песен в исполнении Виктора Вуячича (по версии "Беларускай думкі")

•    "Спадчына" (муз. Игоря Лученка, сл. Янки Купалы)

•    "Память сердца" (муз. Игоря Лученка, сл. Михаила Ясеня)

•    "Верасы" (муз. Игоря Лученка, сл. Иосифа Скурко)

•    "Журавли" (муз. Яна Френкеля, сл. Расула Гамзатова)

•    "Я приду" (муз. Игоря Лученка, сл. Михаила Пляцковского)

•    "Маленький принц" (муз. Микаэла Таривердиева, сл. Николая Добронравова)

•    "Как много девушек хороших…" (муз. Исаака Дунаевского, сл. Василия Лебедева-Кумача)

| Юлия Андреева, журнал "Беларуская думка". Редакция выражает сердечную благодарность народной артистке БССР Светлане Вуячич за предоставленные фото и документы из семейного архива. Использованы также фото Татьяны МАТУСЕВИЧ и из открытых источников.

Он оставил Москву ради белорусской глубинки. Каким был тот самый хирург Евгений Клумов?

Война и мир Евгения Тикоцкого. Что на самом деле известно о знаменитом композиторе?

Паўліна Мядзёлка: муза паэта і зямная жанчына. Якое дачыненне яна мела да "Паўлінкі"?