Галина Адамович - один из самых авторитетных режиссеров студии документального кино "Летопись" киностудии "Беларусьфильм". За четверть века профессиональной деятельности она создала около 30 фильмов, в центре которых истории с непростыми человеческими судьбами и острыми социальными темами. Ее картины получают признание судей международных кинофестивалей и любовь обычного зрителя, заставляя его взглянуть на мир по-новому и попытаться изменить его к лучшему, а также протянуть руку помощи ближнему и обрести надежду. За последние полтора года режиссер-документалист сняла три фильма: "Лебеди", "Вядо" и "Хороших девочек не бьют". О работе над ними и тем, что остается за кадром документального кино, с Галиной Адамович побеседовала корреспондент БЕЛТА.
- Галина Валентиновна, документалисту-женщине сложно реализоваться в профессии?
- Профессия документалиста тяжелая для всех. Возможно, для мужчин даже сложнее, потому что женщина всегда может сказать: "Зато я борщ хорошо варю или у меня двое детей". А мужчина должен быть первым в профессии, иначе сильно страдает самолюбие. Наша профессия - очень жесткая, и никогда нет гарантии, что новый фильм получится.
- В создании документального кино по сравнению с игровым людей всегда задействовано в разы меньше. Так проще работать или все-таки надежнее, когда рядом большая команда?
- Кому-то нравится, чтобы под его руководством была сотня человек. А я всегда стараюсь, чтобы людей в съемочной группе было как можно меньше, чтобы мы были незаметными. Потому что документальное кино - это тонкая паутинка отношений с реальными людьми, которые не актеры, и чтобы они комфортно чувствовали себя, не нужна толпа вокруг. Мы стремимся, чтобы человек поверил и захотел сниматься, а это достаточно сложно.
- Как вы находите истории для своих сценариев, как удается увидеть в обыденных вещах что-то необычное и затем уговорить людей открыть душу перед камерой?
- По-разному. Но если человек не хочет сниматься, то лучше и не тратить время на него. Надо найти человека, который захочет, чтобы про него сняли документальное кино. Темы обычно ищу долго. Вот сейчас мы завершаем фильм о домашнем насилии, который вырос из другой работы. Несколько лет назад вышла картина "Человек" французского режиссера Яна Артюса-Бертрана. Команда из нескольких журналистов объехала около 60 стран и проинтервьюировала более 2 тыс. человек, задав каждому порядка 40 вопросов о жизни, смерти, любви, ревности, предательстве, неудачах, религии - поднимая самые разные проблемы. В число этих стран попали Россия и Украина, а Беларуси там нет.
Ян Артюс-Бертран захотел, чтобы в его фильме "Женщина" снялись белоруски. Им понадобился человек, который отобрал бы 30 героинь, и они обратились ко мне. Именно французы захотели услышать истории белорусок, пострадавших от своих близких. Честно говоря, я с такой проблемой не сталкивалась. И тогда обратилась в общественное объединение "Радислава", которое помогает пострадавшим женщинам и детям и предоставляет им убежище. Истории, которые я услышала, просто шокировали меня.
Например, там была девочка из многодетной семьи, в которой отец всегда пил и скандалил, денег никогда не было. Потом он умер, и ее начал бить старший брат, а мама никогда не защищала и говорила: раз мужчина бьет - значит, ты его провоцируешь. В конце концов она начала себя резать, видимо, физическая боль заменила душевную, и ей стало легче. Она делала это постоянно, сейчас у нее очень страшные шрамы. Я задумалась над тем, что отношения между самыми близкими людьми - тема для отдельного документального фильма, но почти все женщины, чьи истории я хотела рассказать год назад, отказались от съемок. Ведь как только жизнь хотя бы немного налаживается, никто не хочет вспоминать прошлое.
- Где все-таки нашли героинь для фильма "Хороших девочек не бьют" и сколько их всего?
-Я их искала разными путями: и в "Радиславе", и через социальные сети, и через православного монаха, который работает с пострадавшими в Жировичском монастыре, и через Департамент исполнения наказаний МВД.
Всего шесть женщин с обжигающими историями, которые мы рассказываем на протяжении 52 минут. Например, история семьи с тремя детьми из Гомеля, где папа периодически пьет и бьет маму. У пары летом был развод, мы снимали суд, им дали три месяца на примирение, а 3 июля мама с детьми приехала в Минск в "Радиславу". Она два месяца жила в Минске, с ней работали и психологи, и юристы, а затем она сказала: "Я так хочу домой к мужу, меня так туда тянет". Психологи говорили, что у нее очень высокий уровень риска, что однажды ее муж может не рассчитать силу удара, и произойдет самое страшное. Но она все равно вернулась к мужу-агрессору, хотя уходила от него раз семь. Я тогда подумала - это ее жизнь, я не могу ни судить ее, ни что-то советовать, потому что решение за себя и своих детей она должна принять сама.
- До кого хотели бы достучаться этим фильмом и что изменить?
- Из стран бывшего Советского Союза только в России и Беларуси нет закона о домашнем насилии, хотя он существует в более чем 140 странах мира. Например, во Франции 4 разных закона о насилии в семье. Там если человек совершил насилие над близким, это считается особо тяжким преступлением, потому что его совершил человек, который вас хорошо знает, который воспользовался своими знаниями о ваших сильных и слабых сторонах. А у нас "милые бранятся, только тешатся", "бьет - значит, любит"... Это надо менять. Пока я делаю кино, стараюсь максимально помочь тем, кого снимаю, поэтому эмоционально всегда трудно.
Надеемся, что в конце года состоится премьера фильма в Минске.
- В центре сюжета фильма "Вядо" Вениамин Бычковский, который много лет назад приехал в Беларусь из Уфы и поселился на Полесье, где создал музей быта и построил часовню. Но ведь фильм не только об этом?..
- Фильм получился неожиданным, потому что я хотела снять спокойное краеведческое кино. А получилась картина о мужчине и женщине, про то, как они видят долг и семью, как относятся к детям.
- До "Вядо" сняли фильм "Лебеди" о работе скорой помощи в Светлогорске…
- К слову, я была уверена, что "Лебедей" будут брать все фестивали, но нет. Вот в Сибири его хотят видеть и приглашают. В Новосибирске дали главный приз на фестивале "Встречи в Сибири". Сейчас в Омск пригласили, потом он отправится в Тюмень.
Вообще, участвуя во многих кинофестивалях как режиссер, член жюри, я имею возможность и на себя посмотреть со стороны, и познакомиться с новыми работами своих коллег. Очень важно это и полезно. Сразу понимаешь, где твое место. Не всегда можно спрогнозировать судьбу фильма и реакцию людей на него. Документальное кино - это всегда история, для понимания которой нужно иметь определенный уровень развития.
- Вы создали около 30 фильмов. Какой из них вам наиболее дорог?
- Наверное, "Инокиня", потому что он получился совершенно неожиданным. Мы его создавали в такой период моей жизни, когда я переезжала, ремонт в квартире делала, надо было заработать денег - в общем, сделать быстро и пойти дальше. Я совершенно не думала о духоподъемном кино. И хотя мы снимали как всегда, но порой было ощущение, что высшие силы меня используют как инструмент, в этом фильме присутствует непонятный мне элемент чуда.
В результате фильм оказался нужен многим и вызвал огромную волну зрительского интереса, порой достаточно неожиданного. К примеру, в Киеве на одном из показов зрительница подошла ко мне с уверенностью, что раз я сделала такое кино, то смогу вылечить даже онкологию у ребенка. И вот тогда я испугалась, потому что я могу снять историю, но чудес руками я не делаю. Кроме того, есть люди, и я их знаю, которые, посмотрев "Инокиню", ушли в монастырь.
"Инокиня" получила огромное количество наград, в том числе в 2011 году приз Президента Беларуси "За гуманизм и духовность в кино" на XVIII МКФ "Лістапад", Гран-при открытого фестиваля документального кино "Россия" в Екатеринбурге, Гран-при международного Сретенского православного кинофестиваля "Встреча" в Обнинске, многочисленные призы за лучший документальный фильм на кинофестивалях в Москве, Киеве, Батуми, Трускавце, Ульяновске.
- А что остается за кадром документального кино?
- Изнанка жизни. Например, когда спрашиваешь мать об убитой дочке, а она рассказывает все время о материальном. Ты спрашиваешь про любовь, а тебе говорят о деньгах, и это всегда огорчает, потому что от мамы ждешь других чувств. Такие тонкие вещи мы стараемся убирать из фильма, чтобы не возникало двусмысленности у зрителя. Стараемся оставить чистую историю, хотя в жизни все гораздо сложнее и многослойнее.
Трудности съемочного процесса также остаются за кадром. Я много лет в кино, и мне кажется, что репутация должна уже работать на меня. Что если мы начинаем снимать кино, то постараемся сделать максимально хорошо, не будем ломать человеческие судьбы, постараемся умно и эмоционально рассказать историю. Но очень часто наталкиваемся на стену непонимания, как при создании "Хороших девочек не бьют", когда нам, например, отказывались давать контакты пострадавших женщин.
- Какой будет ваша следующая история?
-Будем снимать фильм на Гомельщине, где живут участницы ансамбля "Столбунские вечерки" - потрясающие бабушки, никогда не уезжающие из своей деревни, всю жизнь поющие пронзительные народные песни. Это действительно уходящая натура. Дай бог, чтобы они еще пожили, и мы успели их снять, потому что каждый день на счету, когда уже за 80. Я хочу снять легкое и радостное кино. Буду стараться сменить регистр.
Ольга АНТОНЕНКОВА,
Фото - кадры из фильмов, предоставлены Галиной Адамович,
БЕЛТА.-0-
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.