Эхо Чернобыля: командир второго сводного отряда УВД из Могилева о том, как работали в зоне отселения

В этом году мир встречает 37-ю годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС. Тогда, в жаркую весну, все впервые столкнулись с еще незнакомой и, самое главное, невидимой глазу угрозой - радиацией. Как с ней жить, что делать и как от нее спасаться - вопросы, на которые срочно нужно было искать ответы. В большом союзном государстве от беды никто не остался в стороне: как и молодые могилевские милиционеры. Первый сводный отряд сотрудников органов внутренних дел Могилевщины был отправлен в 30-километровую зону отселения Гомельской области 16 мая. А через месяц командиром второго сводного отряда УВД Могилевского облисполкома Владимир Копочевский вместе с другими милиционерами отправился на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Туда же, в Гомельскую область. "Беда случилась, а значит, наше дело - помогать", - скромно рассуждает он. В репортаже корреспондентов БЕЛТА - история жизни и службы ликвидатора Владимира Викторовича Копочевского. Владимиру Викторовичу в июле 75 лет. Говорит, большой путь прошел как в жизни, так и по службе.

"Родом я из деревни Веселое Копыльского района Минской области. Я еще когда в школе учился, думал, что поступать пойду или в военное училище, или в Ленинградский институт связи. По части радиотехники меня увлек мамин брат, он хорошо в ней разбирался. Насмотрелся на него, так и мысль про институт связи появилась. Школу окончил с серебряной медалью. Поступил в Ленинградский институт связи имени Бонч-Бруевича на факультет радиотехники, - рассказывает ветеран. - У нас была военная кафедра и все, кто по состоянию здоровья подходил, после окончания института были направлены служить в разные уголки нашей необъятной родины". Так Владимир Викторович попал в город Таураге Литовской ССР. "Три выпускника из нашей группы попали на службу в одну часть и роту. Шел 1971 год. Там тогда национализм процветал - в город мы по-одному не ходили, потому что могли не только покалечить, но и убить. Сильно русских там не любили в ту пору, - рассказал он. Офицерские должности в части были укомплектованы наполовину, агитировали остаться продолжать службу в части. Но у нас тогда право было, после службы в армии мы могли выбрать для жизни любой город, кроме столицы. А у меня двоюродный брат в Могилеве служил в милиции, был начальником медвытрезвителя. Прислал письмо, написал: давай ко мне приезжай, будем тебе работу искать. Так я приехал в Могилев и остался тут".

Мечту работать в милиции Владимир Викторович не оставил. Приехав в областной центр, первым делом пошел в УВД - спросить, есть ли вакансии. "Но тогда их не было. Я не расстроился, видимо, так судьба сложилась. И пошел работать на железную дорогу. Мне там пообещали квартиру сразу дать. Работы хватало, тогда как раз железная дорога перевооружалась, переходили на автоматику, нужны были специалисты по автоматике и радиотехнике - как раз мой профиль. Сначала устроился электромехаником, потом назначили старшим инженером по связи, - вспоминает он. - И тут меня позвали в милицию, говорят, есть должность во вневедомственной охране. А я уже и тут вроде закрепился, квартиру же получил от железной дороги. Но в милицию хотелось всегда. Думал, думал - мечта перевесила". Так начался профессиональный путь Владимира Викторовича уже в структуре вневедомственной охраны. Службе здесь он отдал 14 лет. "Сначала был начальником отделения технических средств, потом заместителем начальника областного отдела вневедомственной охраны при УВД Могилевского облисполкома. Потом назначили начальником отдела связи УВД. С этой должности вышел на пенсию в звании полковника", - рассказал он. Пока Владимир Викторович строил карьеру и жизнь в новом для себя городе, грянула беда на Чернобыльской АЭС.

"Хорошо помню то время. Все засекречено было, мы ничего не знали, что там происходит. Первый сводный отряд наших милиционеров был направлен в Гомельскую область в мае. Сказали, надо обеспечить охрану общественного порядка, помогать в эвакуации людей. Приказ получен - ребята отправились его выполнять, - рассказал он. - Они через месяц вернулись. Пришла команда собирать туда второй отряд". Владимир Викторович вызвался добровольцем. "Никакого страха, никаких опасений у нас не было. Никто ж не понимал, с чем нам там придется столкнуться, - рассуждает он. - Меня утвердили на должность командира отряда. Дали мне трех заместителей. Выдали нам обмундирование, синее такое. Вскоре был сформирован отряд в количестве 50 человек, в основном сотрудники вневедомственной охраны, патрульно-постовой службы. Все молодые парни".

В 6 утра 19 июня второй сводный отряд под командованием Владимира Копочевского загрузился в автобусы и отправился в Гомельскую область. "Прибыли мы в Хойникский район. Разместили нас в деревне Стреличево в школе. Жили мы в спортивном зале. Определили нам перечень КПП и маршрутов патрулирования в отселенной зоне, где надо нести службу. Составили графики несения службы личным составом и проверок командующим составом. И мы заступили на службу, - вспоминает он. - Жара стояла тогда невыносимая, больше 30 градусов было. Наша задача - не пропускать никого в зону отселения, не дать никому вывозить оттуда вещи и имущество".

Мародеров, вспоминает ветеран, тогда хватало. "Угрозы же воздействия радиации внешне не видно. Вот люди и думали, что проникновение в отселенную зону ничем им не грозит. Помню, я как раз проверял несение службы личным составом. Видим, по тропинке от деревни, прячась за кустарником, идет мужчина с мешком на плече. В мешке оказались изделия из хрусталя, столовые приборы, серебряные. Хрусталь тогда в моде был. Стали спрашивать. Рассказывал нам сначала, что из своего дома несет. Потом сказал, что из дома родственников. Но все это неправда была. Мы его задержали и отправили в райотдел - он оказался простым воришкой. Люди же весь свой скарб оставили. Дома не закрывали. Конечно, для нечистых на руку людей там разгуляться можно было". Самое грустное, говорит он, было видеть брошенные деревни и дома в них. "Бывало, заходишь в деревню, а там целая улица новеньких домиков. Улицы пустые, только животные снуют. Собаки были на привязи, без еды и воды. Мы их отвязывали, отпускали, - рассказывает он. - В дом как-то зашли, а ощущение такое, что вот отлучились все куда-то. Вещи на своих местах, на столах - тарелки, еда. А в одной хате, во дворе, в кустах, курица вывела цыплят, штук 10. Маленькие, желтенькие. Ходит курица по двору, а за ней цыплята. Очень в память эта картина врезалась. Целые жизни оставались в этих домах. Все рассчитывали вернуться обратно. Никто же не знал, что все, земля эта опасна для жизни".

На молодых милиционерах лежала задача не только обеспечить правопорядок. "Жара стояла невыносимая. Были и случаи возгорания травы и строений. До прибытия пожарных бойцы отряда смело вступали в борьбу с огнем. Транспорт, выезжающий из зоны, обязательно направлялся на обмывочный пункт, - рассказывает он. - Бывали и такие казусы. Отправляешься на патрулирование. И по дороге, в еще безопасной зоне, колодец. Наберешь оттуда себе фляжку воды и пойдешь. Обратно возвращаешься, а он уже заколочен и надпись на нем "Заражено". Сады тогда так благоухали, клубника была, черешня. Столько всего. Природа продолжала жить, как будто опасности в ней не было". Но радиацию чувствовал каждый, кто был в 30-километровой зоне. "Нам респираторы давали. В них дышать было тяжело. За день этот респиратор становился цвета йода - радиоактивный йод тогда господствовал в воздухе. И во рту привкус йода стоял всегда. Пьешь что-нибудь, кушаешь, а привкус этот не уходит, - рассказал он. - По ночам видели зарево над Чернобылем. Молодые были, глупые. Поехали как-то в 10-километровую зону отчуждения. Сфотографировались возле указателя "Чернобыль. 10 км". Фотография осталась. Не воспринимали мы радиацию как угрозу".

"Никто не понимал толком, как она себя ведет, радиация эта. Бывало замеряешь фон с одного края деревни - зашкаливает, а на другом краю - все чисто, - рассказывает он. - Я хорошо прихватил радиации. Как-то возле КПП остановилась радиоактивная фура. Ее нужно было отогнать. Кого отправлять? Сам и пошел. Сколько я там с водителем поговорил, минуты две-три. Они там запутались, не той дорогой поехали. В белой одежке были, совсем пьяные. Через некоторое время чувствую, речь у меня замедлилась, слова стал растягивать, ноги перестали слушаться. И сонливость появилась. После окончания командировки долго еще пришлось восстанавливаться". Нарушений во время командировки со стороны личного состава не было. Был один такой случай: пришли ко мне ребята мои - поймали рыбину большую, несколько килограмм весом. Говорят мне: командир, давай уху варить. Фон ее замерили, а она, как маленький реактор, только что не светится. Я сказал рыбу закопать. Уже потом они признались, что уху все-таки сварили и съели", - рассказал он.

Радиацией в зоне отчуждения было пропитано все: воздух, вода, пища, одежда. "Никто не думал о последствиях. Мы учились жить рядом с новым и опасным соседом. Перед нами была поставлена задача - мы ее выполнили. Родина была в беде, мы были ей нужны. А долг любого милиционера - прийти на помощь", - рассуждает он. А потом отряд вернулся домой. И у каждого продолжилась обычная жизнь. "По здоровью, конечно, радиация ударила всем. Но это тоже не сразу случилось", - говорит он. Владимир Викторович потом еще 14 лет возглавлял на общественных началах Могилевскую областную Ассоциацию работников правоохранительных органов "Щит Чернобыля". Оказывали разную поддержку ликвидаторам и их семьям.

"А теперь я на пенсии. Дочка моя тоже в УВД работает, пошла по моим стопам. Внуки есть, старшему уже 25 лет, внучка подрастает. Люблю грибы собирать и рыбачить - это мое хобби. Но рыбалку люблю только летнюю, холод не люблю, - улыбается он. - Большой путь у меня был. Не всегда легкий, со своими невзгодами. И знаете, сейчас мир стал прогрессивнее, развивается постоянно. Одно могу сказать: нет опасности страшнее той, которой не видно. Мир вокруг нас нужно беречь, потому что он хрупкий, хоть таковым и не кажется".

Анастасия ГУЗОВСКАЯ, фото Олега ФОЙНИЦКОГО, БЕЛТА.-0-