«Осталась одна Таня». Кем была девочка, дневник которой читали на Нюрнбергском процессе?

2022-01-19 14:47

Сегодня о Тане Савичевой многие помнят благодаря дневнику, в котором она делала короткие заметки о смерти родных в блокадном Ленинграде. На девяти страницах обычной записной книжки перечислены имена, даты и точное время гибели близких людей. Накануне дня рождения Тани (23 января) рассказываем о ее жизни.

Таня Савичева появилась на свет в 1930 году в селе Дворище нынешней Псковской области. В середине 20-х отец девочки был, как сказали бы сегодня, крупным предпринимателем: имел в Ленинграде пекарню, булочную и небольшой кинотеатр. Однако вскоре советская власть всерьез взялась за «нэпменов»: у Николая Родионовича конфисковали все имущество, а самого с семьей сослали на 101-й километр, как раз в Дворище, где он в 1936 году скончался от рака.

После смерти мужа Мария Игнатьевна вместе с пятью детьми (у Тани еще было две старшие сестры – Нина и Женя – и два брата – Миша и Леня) и матерью вернулась в Ленинград. Они поселились в доме 13/6 на 2-й линии Васильевского острова. Этажом выше жили братья Николая Родионовича – Василий и Алексей. Постепенно стал налаживаться быт: взрослые устроились на работу, детвору приняли в школу. Все шло своим чередом до 22 июня 1941 года. В этот день Таня должна была уехать на каникулы к родственникам в деревню, но перед этим решила поздравить бабушку Евдокию с днем рождения. В 12:15 по московскому времени по радио объявили о нападении Германии на СССР. Поездка отменилась.

Эвакуироваться из Ленинграда, к которому приближались гитлеровцы, Савичевы не собирались. Решили помогать Красной армии. Мария Игнатьевна шила форму, Нина рыла окопы на подходах к городу, Женя сдавала кровь, а 11-летняя Таня собирала бутылки для «коктейлей Молотова». Мужчины же пошли записываться добровольцами на фронт. Из четверых взяли только Мишу: Леня не подошел по зрению, а дядя Вася и дядя Леша, по мнению военкома, были уже слишком стары для поля боя. Втроем они устроились на завод, чтобы помогать из тыла.

Поначалу все думали, что нацистам быстро дадут отпор, но уже 8 сентября 1941 года Ленинград оказался в блокаде. Настали по-настоящему тяжелые времена: не хватало еды, было нечем топить. Все Савичевы трудились на износ, чтобы добыть хотя бы немного продуктов. К примеру, Женя, помимо регулярной сдачи крови, еще успевала работать на заводе, зачастую оставаясь там на ночлег, потому что идти до дома было далеко. Колоссальные перегрузки быстро сказались на здоровье, и 28 декабря 1941 года девушка умерла прямо на руках у Нины. Последняя просьба Жени – найти ей гроб, чтобы в глаза не попала земля.

После смерти сестры Таня сделала в Нининой записной книжке на чистых страницах с алфавитом для телефонных номеров свою первую запись. Под буквой «Ж»: «Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.».

Следующая запись там появилась меньше чем через месяц: 25 января 1942 года от дистрофии умерла бабушка Евдокия. Она не хотела объедать внуков и отдавала им свой скудный паек. Перед кончиной 74-летняя старушка дала наказ: как можно дольше ее не хоронить, чтобы Савичевы смогли получать ее порцию хлеба. Как раз в этом время прекратилась регулярная поставка продуктов в Ленинград.

28 февраля не вернулась с работы Нина. В тот день город бомбили немецкие самолеты. Мария Игнатьевна пыталась навести справки, чтобы узнать о судьбе дочери, но поиски ничего не дали. Савичевы подумали, что Нина погибла, однако Таня не сделала пометки в своем дневнике: наверное, чувствовала, что сестра жива. Так и оказалось: Нину в срочном порядке эвакуировали с заводом, на котором она работала.

Но новая запись в дневнике все-таки появилась: 17 марта умер 24-летний Леонид, или, как его называли в семье, Лека. Он сутками работал на Адмиралтейском заводе. Огромная физическая нагрузка ослабила организм, и вместе с истощением от недоедания это привело к смерти. Дальше – только хуже. 13 апреля не стало дяди Васи, 10 мая умер дядя Леша, а спустя три дня отошла в мир иной и Мария Игнатьевна. После этого девочка на трех страницах книжки написала: «Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня». Девочка не знала, что жива Нина, которую забрали в эвакуацию, и брат Миша, воевавший в партизанском отряде.

После смерти матери маленькую Таню на время приютили соседи по дому. Они же помогли с похоронами. Затем девочка, сложив в шкатулочку дневник и свидетельства о смерти родных, отправилась к бабушкиной племяннице – Евдокии Арсеньевой. Та была не рада появлению в своей жизни девочки-сироты, поэтому при каждом удобном случае выставляла Таню из дома. Из-за этого ей часто приходилось просто сидеть в подъезде. Там летом 1942 года Савичеву, уже обессиленную и еле передвигавшуюся, нашла санитарная команда, обходившая город.

Девочку определили в детский дом в поселке Шатки. Вскоре врачи диагностировали у нее туберкулез. Несмотря на жизнь в эвакуации, самочувствие Тани только ухудшалось. В марте 1944-го ее отправили в дом инвалидов. В медицинской карте, кроме туберкулеза, был записан целый набор заболеваний: цинга, дистрофия, нервное истощение и слепота. 1 июля того же года Таня Савичева умерла.

Дневник уже после окончания войны нашла Нина: шкатулочка, унесенная девочкой из дома, сохранилась у Евдокии Арсеньевой. Нина показала записи знакомому, а он выставил их на обозрение в музее. Позже дневник Тани Савичевой использовали как одно из доказательств преступлений нацистов против человечества на Нюрнбергском процессе.

| Вадим БАННЫЙ для БЕЛТА+

| Фото из открытых интернет-источников.