Тема историко-культурного наследия - из числа сложных и объемных - в ее компетенции вопросы о сохранении и реставрации объектов историко-культурного наследия, о пополнении Списка Всемирного наследия ЮНЕСКО, Государственного списка историко-культурных ценностей, много других, связанных и с историей, и с культурой, и с наследием, и с ценностями. Одним словом, она неисчерпаема. Нужно, как говорится, лишь взять лопату и копать. Начальник управления по охране историко-культурного наследия Министерства культуры Беларуси Игорь Чернявский - один из тех, кто "копает" уже много лет. К известному специалисту за ответами по наиболее интересующим вопросам обратилась корреспондент БЕЛТА.
- Игорь Мефодьевич, недавняя находка при реставрации костела Благовещения Девы Марии в деревне Вишнево Воложинского района является крупным событием?
- За годы своей работы я второго такого случая не припомню. Стараниями научного руководителя по реставрации костела Александра Пушкина все найденные в тайнике документы, а это 35 папок с актами, договорами, приходскими книгами, инвентарными описаниями костела с 1827 по 1943 год, карта с описаниями земель костела 1818 года, а также акварели 1903 года, предположительно, автора Фердинанда Рущица, переданы в Национальный исторический архив Беларуси. Все документы будут зачислены в специальный фонд вишневского костела, который запланировано создать. Эти находки - просто невероятные. И очень важно, что найденное попало в профессиональные руки, что эти материалы смогут изучить специалисты. Наличие метрических книг в костелах, церквях - это дело обычное, но столь объемный материал заслуживает того, чтобы быть доступным широкому кругу интересующихся.
Александр Пушкин - художник, реставратор, сегодня также является и научным руководителем реставрации интерьеров церкви в деревне Сынковичи. Найденные акварели он, проанализировав, отнес к кисти Фердинанда Рущица. Так это или нет, выяснят искусствоведы. Но есть все предпосылки думать, что это так, поскольку в тот период времени никто из мастеров такого уровня в окрестностях Вишнево не работал, а Рущиц как раз находился там.
- В Беларуси ведется реконструкция ряда исторических объектов, однако многие еще только ждут своего часа. Туристы охотно отправляются в Мир и Несвиж, но это ведь далеко не все, что в Беларуси можно посмотреть. Какие объекты, имеющие все возможности стать привлекательными для посетителей, сегодня можно назвать проблемными?
- Проблемность объекта заключается в обеспечении достойного финансирования. Сегодня, к сожалению, темпы реконструкции некоторых замков, например, Новогрудского, Кревского, Гольшанского далеки от желаемых. В комплексе Новогрудского - некоторые мероприятия выполнены, например, укреплена костельная башня. Но этот замок важно еще презентовать, представить туристам его историю, сформировать экспозицию. Количество посещений этого исторического объекта может увеличиться в разы, я уверен. К слову сказать, научным руководителем на этом объекте был Сергей Друщиц, известный за пределами страны белорусский реставратор, который недавно ушел из жизни. Процесс проектирования Кревского замка затянулся. Рабочая документация будет готова до конца текущего года, а состояние замка ухудшается с каждым днем. Гольшанский замок - объект интересный и раскрученный. Но, для того чтобы его посещали, нужно создать инфраструктуру. Сегодня, увы, туристам там не особенно интересно. А ведь он, как и другие замки, имеет свои легенды, среду.
Мы давно предлагаем связывать экскурсионные маршруты. Взять хотя бы Сморгонь. Во время Первой мировой войны там несколько лет стоял фронт. Эту тему можно увязать, показывая Кревский замок. Мне кажется, недостаточно используется потенциал учебных учреждений. Логично предлагать студентам-архитекторам выполнять дипломные работы на темы, которые будут реализованы. Примеры есть, в частности, памятник Сымону Будному в Несвиже. Это дипломная работа. Почему не создавать дипломные проекты по консервации и приспособлению какого-то объекта, например, Логойского, Браславского, Мядельского замков? Вариантов много, на все объекты не хватает средств. Замечу, что ни одно государство не берет на себя решение абсолютно всех задач на 100%, а лишь принимает долевое участие в восстановительных работах. Однако местным органам власти не хватает активности. Очевидно недостаточное участие бизнеса в решении этих проблем, хотя есть структуры, которые бы не отказались. В списке историко-культурного наследия около 5 тыс. 500 объектов, 1 тыс. 760 - памятники архитектуры. Работы хватит, было бы желание.
- Игорь Мефодьевич, объектом внимания общественности стал поселок Тракторного завода в Минске, который планируется заместить многоэтажной современной застройкой. Поселок не представляет собой историко-культурную ценность?
- Есть несколько причин, почему такие вопросы возникают. Наверное, если ли бы в наших городах, в первую очередь, исторических, районы застройки, которые представляют интерес с точки зрения их планировочной структуры, объемного решения, архитектурных особенностей зданий, были прописаны в генеральном плане, утверждены в детальном плане, то, соответственно, с ними работали бы как с районами, где нужно сохранять исторические особенности. Даже если речь идет о районах послевоенного периода. Такие районы в Минске - поселок Тракторного завода и так называемая Осмоловка, в проектировании которой принимал участие известный на тот период архитектор Осмоловский. Но, чтобы это сделать, необходимо ориентироваться на материалы, разработки специалистов в истории архитектуры. Много делает в этом направлении Центр исследований белорусской культуры, языка и литературы Национальной академии наук, где издаются книги, монографии, коллективные научные работы. Они должны лежать в основе принятия таких решений, а не критерий "выгодно-невыгодно". К тому же нужно учитывать, насколько созданы комфортные условия для проживания людей. Город Минск, в частности, имеет свою специфику в объемном решении. Центр города довольно ровный по характеру застройки. Ее масштаб не "давит" на человека, что отмечают и приезжие. Может, мы здесь живем и уже привыкли, этого не ощущаем, не обращаем внимания. Исторический центр города Минска составляет 3% всей территории столицы. Если добавить к этим 3% ту же Осмоловку, тот же поселок Тракторного завода, пусть это составит 5%. Существенна ли цифра в отношении к площади города? Тем более что подобных примеров комплексной застройки не слишком много. Есть еще проспект Независимости с застройкой по отдельным прилегающим улицам. Здесь соблюдался комплексный подход при разработке объемно-пространственных и планировочных решений. Фактически, речь идет о трех участках. Поэтому, наверное, следовало бы на них обратить внимание, снять все эти споры и консолидированно проработать наиболее эффективное использование этих районов, продумать, как сделать их более привлекательными для посещения и комфортными для проживания. Потому что, построив из стекла и бетона очередной кубик, вряд ли мы привлечем большое внимание. Для современной застройки есть периферия, где и формируется новый силуэт города. Силуэт, который сложился в центре, следует сохранять и поддерживать. Даже если и строить здесь что-то, это должно быть адекватно существующей застройке, вписываться в ее характер.
- Подводя итог. Тракторный поселок, вы считаете, следует сохранить?
- Я считаю, что нужно серьезно отнестись к этому вопросу. В процессе ремонтных работ там, конечно, многие дома пострадали, и декор с некоторых сбит. Но сохранились планировочная структура, объемное решение. Нужно учитывать, что новое строительство среди исторической застройки должно подчиняться ее контексту. Речь идет не о подделке, а о соответствии. Там есть, что сохранить. Это небольшой, интересный район. В конце концов, это история конкретно города Минска и страны, ведь этот поселок неразрывно связан с заводом. Насколько мне известно, сейчас проектируется музей Тракторного завода. И вдруг мы отсечем весь, фактически, партер перед брендовым для страны предприятием. Статус историко-культурной ценности этому поселку не придан, хотя предложения поступали на рассмотрение Белорусской республиканской научно-методической рады по вопросам историко-культурного наследия, но не имели достаточного обоснования, надлежащих описаний застройки.
По моему мнению, принятие градостроительных решений должно основываться на коллегиальном мнении. Не только денежная выгода является основой развития города. Есть сейчас тревожная тенденция - наступление на зеленые зоны. Минск всегда славился парками и другими озелененными территориями. Уникальность нашей столицы в том, что она имеет так называемый водно-зеленый диаметр. Это не просто природная среда, где легко дышится и глазу приятно. Это своеобразная планировочная ось города. Кроме того, водно-зеленый диаметр обеспечивает проветривание города. Об этом думали в 40-50-х годах прошлого века, понимаете? Он создан с учетом розы ветров. А сегодня, когда количество автомобилей выросло в разы, почему-то про зеленые зоны начинают забывать. Это также большая проблема.
Хотя, конечно, любая документация, в том числе и проект зон охраны, может уточняться. Единственное, что это уточнение должно быть обоснованно, а не базироваться на желании "хочу то, хочу это". Исторический объект, памятник архитектуры - это историко-культурная ценность, такой документ своего времени. Разрушая его, мы начинаем сечь под корень свою историю, фальсифицировать или менять, а потом удивляемся: "Почему у нас ничего не сохранилось? Почему у нас нечего показать?"
- В последнее время на Национальном правовом портале часто публикуются постановления Министерства культуры об утверждении охранных зон возле исторических объектов. Почему возникает такая потребность? Чем это вызвано? Установление таких охранных зон воспринимается как новость.
- Нет, это не новость. Необходимость разработки проекта зон охраны была оговорена законодательно еще в советское время. Фактически с 1977 года в Беларуси должна была идти такая работа. И отдельные зоны были утверждены. В 1992 году вступил в силу закон "Об охране историко-культурного наследия Республики Беларусь". В нем соответствующая статья предусматривала необходимость разработки зон охраны, их проектов. Более того, конкретно было сказано, что подготовка градостроительной, землеустроительной и иной проектной документации без нанесения существующих зон охраны или разработки при их отсутствии, запрещается. Нужно было, начиная с 2008 года, провести несколько коллегий Министерства культуры, получить несколько предписаний органов прокурорского надзора, в том числе Генеральной прокуратуры, которая обращала внимание на отсутствие этих проектов, чтобы как-то сдвинуть дело с мертвой точки. И естественно, что сейчас участились такие случаи разработки зон охраны, соответственно, увеличилось количество постановлений Министерства культуры Беларуси об их утверждении. Это нормальный процесс, никакой новости в нем нет. Но если бы вопрос решался поступательно еще с тех пор, то такого объема нормативных и технических актов, который сегодня впечатляет, пожалуй, не было бы. Более того, Министерство культуры дважды, если не ошибаюсь, на своих коллегиях давало рекомендации по разработке проектов зон охраны, исходя из требований закона.
Когда в населенном пункте, на какой-то территории в течение трех-пяти лет планом не предусмотрено никакого строительства, получается, что объекту ничего не грозит и не нужно разрабатывать проект зон охраны. Когда же возникает такая необходимость, нужно на основе материалов по разработке зон охраны проанализировать, возможно ли на этой территории предполагаемое строительство. Следует утвердить регламенты, ввести их в градостроительную документацию, детальный план, что, к слову, является требованием закона об архитектурной градостроительной и строительной деятельности, и лишь после этого определяться, какого размера и характера строительство может быть осуществлено.
- Белорусская республиканская научно-методическая рада при Министерстве культуры дает согласие на появление того или иного объекта в городе. Объяснимо, когда новое сооружение возводится на пустом месте. А если нет? Например, над Троицким предместьем высится многоэтажка.
- Подождите, не все так примитивно. Конкретно по этому случаю - рада согласовывала эскиз. Кроме того, если говорить про Сторожевский комплекс, то давались рекомендации по объемному решению. Что-то учтено, однако в конечном архитектурном проекте появилось что-то новое. Плюс, как это часто бывает, в процессе строительства происходили определенные изменения, и мы имеем то, что имеем. Временами, если смотреть проектное предложение, которое представляется раде, и то, что выходит после разработки архитектурного проекта, - увы, это разные вещи.
Зачастую можно применить такую хитрость - запроектировать этаж высотой 2,7 м, а можно 3,4 м. Вроде бы и этажи те же, а масштаб будет другой. Например, здание в Верхнем городе в дворовой территории по улице Энгельса - Музыкальному переулку. То, что согласовывалось научно-методической радой и позже рассматривалось Министерством культуры, было соотнесено с окружающей исторической застройкой. По предложениям, представленным для рассмотрения раде, здание, которое стоит теперь в дворовой территории по улице Интернациональной, должно было выступать всего только на пол-этажа, верхний этаж разрезался более чем на половину по оконным проемам. Сегодня же мы видим со стороны улицы Интернациональной два ряда оконных проемов, а со стороны улицы Ленина от ратуши его вообще не должно было быть видно. Почему так получается? Значит, где-то хитрили при разработке проектной документации. Я считаю, есть пробелы в законодательстве о привлечении к ответственности заказчика, подрядных организаций за допущенные вольности, отход от первоначальных проектных решений. И такая работа идет, хотя и медленно. Это, правда, не компетенция Министерства культуры. Если говорить об охране историко-культурного наследия, то подготовлен нормативно-правовой акт по вопросу регулирования археологических исследований.
- Возникает ощущение несогласованности действий разных структур.
- Да, некая единая согласованная линия не ведется. Я приведу такой пример. В последнее время активно идет перевод жилых помещений в нежилой фонд. Речь идет о квартирах на первых этажах, где размещаются разные конторы, банки, кафе. Но для этого необходимо в такую квартиру организовать отдельный вход, причем вход с главного фасада, потому что входить через общий подъезд запрещено законодательно. Устройство входа на фасадах влечет за собой устройство крыльца, козырька и т.п. Так вот. Почему-то нет анализа, можно это делать или нет. Перевод в нежилой фонд помещения может быть осуществлен только тогда, когда это допустимо. Мы не единожды предлагали, чтобы согласование по переводу помещения в нежилой фонд происходило только по предварительной проработке возможной реконструкции здания. А так получается, что с одной стороны дали разрешение на перевод, подписали все документы, а с другой - человек не может получить согласование проектного решения по входу. Человек понес затраты, а предъявить претензии некому, поскольку он не обращался в Министерство культуры для консультаций, можно это будет сделать или нет. Согласовавший же перевод из жилого фонда в нежилой за архитектуру здания ответственности не несет. Вот и проблема.
Или же обустройство кафе в летний сезон. Мы уже давно ведем такую линию, что необходимо придерживаться цивилизованных подходов, взять лучшие примеры у наших соседей по обустройству таких кафе. Не строить некие павильоны с громоздкими пестрыми конструкциями. Такое место торговли должно быть максимально адаптировано к тому зданию, возле которого оно находится. За последние лет пять определенные успехи уже есть. В Минске, Гродно, Могилеве появились приемлемые варианты, но сколько было потрачено времени и усилий. Опять же тот, кто принимает решение об устройстве такого места торговли, отвечает за архитектуру, но это почему-то потом становится проблемой Министерства культуры, даже не Комитета по архитектуре и градостроительству Мингорисполкома. Есть проблема - разное видение. Поэтому межведомственные вопросы должны решаться совместно, только тогда будет польза для города.
Жанна КОТЛЯРОВА
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.