По результатам социсследования (проведено в Брестской области), каждая четвертая женщина в Беларуси страдает от физического насилия в семье, 4 из 5 сталкиваются с психологическим насилием, 22,4% женщин испытывают экономическое и 13,1% - сексуальное. Представительницы слабого пола более уязвимы перед домашним насилием: они в 2,6 раза чаще, чем мужчины, подвергались избиению и побоям; в 2,4 раза чаще принуждались к половой связи; в 1,8 раза чаще их толкали, щипали, таскали за волосы, запрещали работать или учиться. Впрочем, у жертв домашнего насилия не всегда женское лицо: каждый пятый мужчина признал, что по отношению к нему было применено физическое насилие, каждый четвертый - экономическое, 1 из 13 - сексуальное, более двух третей мужчин испытывали психологическое насилие. Эксперты констатируют, что масштабы распространения домашнего насилия в Беларуси не уменьшаются. О том, как решить эту острую социальную проблему, какие для этого нужны правовые инструменты, целесообразно ли принятие закона о противодействии насилию в семьях, - в беседе корреспондента БЕЛТА с председателем Правления МОО "Гендерные перспективы" Ириной Альховка.
- Проблема домашнего насилия воспринимается по-разному. Одни считают ее сугубо маргинальной (нередко в СМИ смакуются подробности жутких разборок в неблагополучных семьях, да и криминальная статистика вносит свою лепту - в 2012 году зарегистрировано 515 убийств, тяжких телесных повреждений, совершенных в семейно-бытовой сфере). Другие считают эту проблему чисто социальной, третьи - коммуникативной (мол, люди не могут договориться и применяют силу). Еще одна точка зрения - общественная опасность: если человек причиняет боль самым близким людям, то ему довольно легко применить насилие и в других сферах жизни. Мне кажется, что проблема многогранная, она включает все эти точки зрения и выходит далеко за обозначенные границы. А какова ваша позиция?
- Домашнее насилие, по моему мнению, происходит по причине дисбаланса власти и контроля.
Я бы выделила четыре категории жертв. У каждой из них есть свой фактор уязвимости. У женщин - это их половая принадлежность (женщин бьют и унижают потому, что они женщины), у детей - возраст (родители считают их своей собственностью, мол, как хочу, так и воспитываю), у пожилых людей - тоже возраст, но в другой ипостаси (ослаблены социальные связи, нетрудоспособность, физическая немощь), у инвалидов - физические и психические ограничения.
Как бы парадоксально это ни звучало, проблема семейного насилия - не вопрос любви и нелюбви. Это вопрос власти. Ведь бьют, унижают тех, кто по разным причинам слабее. В частности, мужчины оправдывают насилие по отношению к женщине тем, что ей следует показать, кто в доме хозяин и где ее место, "научить" жить правильно. Это тянется с давних времен, не случайно столько поговорок на эту тему. Например, у нас говорят: бьет, значит, любит, в Молдове - небитая жена как неметеная изба...
Процитирую генерального секретаря ООН Пан Ги Муна: насилие в отношении женщин - это следствие исторически сложившегося неравенства между мужчинами и женщинами.
- В ходе социсследования только 13% мужчин и 11% женщин ответили, что конфликты в их семье разрешаются мирным путем. Получается, 9 из 10 конфликтов происходят с применением того или иного вида насилия...
- Исследования показывают, что редко присутствует лишь один вид насилия. Как правило, их несколько: психологическое и экономическое, физическое и сексуальное, психологическое и физическое, а то и гремучая смесь из всех видов. Такую же картину мы видим и на национальной горячей линии. Самые распространенные виды насилия - психологическое (практически все), физическое (67%) и экономическое (более половины позвонивших).
Что касается схемы развития ситуации, то сначала идет цикл напряжения отношений, потом цикл эскалации насилия, затем цикл медового месяца и опять по кругу. Жертва каждый раз думает, что медовый месяц будет длиться долго, верит обещаниям партнера и в большинстве случаев молчит, скрывает факты насилия и их последствия.
Женщины объясняют свой отказ от помощи в ситуации домашнего насилия боязнью разрыва отношений; отсутствием уверенности в том, что помогут; жалостью к обидчику; стыдом, боязнью потерять репутацию. Мужчины - ощущением собственной вины и надеждой на то, что подобное больше не повторится.
- Поводами для конфликтов респонденты назвали несправедливое распределение семейных обязанностей, финансовые трудности, пьянство. А первоисточником домашнего насилия, по их мнению, является ревность. Подтверждает ли эти выводы анализ звонков на бесплатную горячую линию для пострадавших от домашнего насилия (8-801-100-8-801)?
- Да, многие проблемы в семье начинаются с ревности, которая маскируется под гиперзаботу, переходящую в гиперопеку. Муж настоятельно требует отчета у жены: с кем она общается на работе, с кем и о чем разговаривает по телефону, с кем обедает и проч. Потом он запрещает ей ходить на работу или устанавливает жесткие ограничения по возвращению домой (за 5 минут опоздания - штраф). Ситуация усугубляется, когда женщина находится в декретном отпуске. В этот период она лишена возможности зарабатывать, и мужчина требует отчета вплоть до талона на проезд в общественном транспорте, не говоря уже о детской одежде и игрушках. Мужчина объясняет: я - хозяин, я зарабатываю деньги, а ты их только тратишь. Получается, домашние заботы, лежащие на плечах женщины, обесценены, как и труд по уходу за ребенком (и кто умудрился назвать его отпуском?).
Потом начинаются оскорбления, бесконечное унижение. Женщина, мучаясь от стыда, начинает оправдывать мужчину: мол, ему тяжело, он единственный кормилец, на работе стрессы, а я не соответствую его уровню, плохо выгляжу, не могу поддержать разговор на те темы, которые ему интересны, и т.д. Она уговаривает себя: надо потерпеть, надо его ублажить - и все будет как раньше, ведь она выходила замуж за другого человека, который любил, красиво ухаживал, оберегал...
Однако если домашний агрессор уже испытал свою безграничную власть над другим человеком, это его развращает. И насилие идет по нарастающей. Страдают дети, для которых дом становится не островком любви и защиты, а пороховой бочкой с зажженным фитилем.
Кстати, по результатам общенационального исследования, проведенного при содействии представительства Детского Фонда ООН (ЮНИСЕФ), в Беларуси в ситуации ненасилия воспитывается чуть более половины детей, остальные в той или иной степени страдают от проявлений насилия и жестокого обращения со стороны родителей.
- Насколько я знаю, на горячую линию обращаются и агрессоры? Они считают себя правыми или виноватыми?
- Таких всего пять случаев (общее число обращений - более 2,3 тыс.). Пусть цифра мизерная, но она свидетельствует о том, что усилия общества не пропадают зря и домашнее насилие начинает позиционироваться как конкретное, применительное к каждой семье зло.
Мужчины-агрессоры обращаются на горячую линию, когда осознают: то, что они делают со своими женами, детьми, родителями - ненормально, что насилие - признак слабости, а не силы, это показатель того, что они не нашли других способов решения проблемы. Мужчины уверяют, что хотят сохранить семью, но не знают, как справиться со своей агрессией.
Среди обратившихся были женщины, проявляющие агрессию по отношению к своим детям. Они хотят научиться управлять своими негативными эмоциями (желанием дать подзатыльник ребенку, отшлепать и проч.).
По мнению психологов, агрессоры в свою очередь также подвергались домашнему насилию, они взяли модель поведения из родительской семьи, не знают другого способа выяснения отношений и решения проблем.
- Агрессия - это диагноз?
- Нет, с такими людьми можно и нужно работать. Международный опыт свидетельствует о том, что коррекционные программы для насильников позволяют добиваться значительного прогресса (рецидив составляет лишь около 10%). К сожалению, в Беларуси такой практики нет - ни на добровольной, ни на принудительной основе.
- Лично я считаю действенным применение к семейным агрессорам такой меры, как временное выселение из жилья. Может, тогда и не дойдет до ситуации, которая подпадает под действие Уголовного кодекса.
- Действительно, в этом сегменте пока превалирует лояльность к агрессорам: мол, как его выселить, даже временно, из собственного жилья, на которое он имеет все права?
- Но ведь у его близких, подвергающихся насилию, тоже есть права - на жизнь и сохранение здоровья?
- Безусловно. И это значит, что здесь нужны более радикальные подходы и более четкое понимание того, что агрессора не лишают права на жилье - его временно лишают права проживания, поскольку он не соблюдает правила общежития.
Такие дискуссии идут во многих странах, данная норма продвигается на правовом поле очень медленно. В Молдове, например, законодатели еще несколько лет назад резко выступали против выселения из жилья домашних агрессоров - мол, нельзя превращать их в бомжей (тем не менее, такая норма была введена в 2006 году). При этом "за кадром" остается та опасность, которой они подвергают жену, детей, престарелых родителей и т.д. Получается, от одного человека страдает множество других, а принять норму о его временном выселении у законодателей рука не поднимается...
Между тем, например, австрийское законодательство предлагает агрессорам альтернативное жилье при временном выселении. И оно пустует! Люди ищут другие способы устроиться - снимают квартиру, живут у друзей и родственников. Им стыдно поселиться в центре для агрессоров.
Все эти вопросы надо более широко обсуждать государственным и общественным структурам на одной дискуссионной площадке. В таких дискуссиях рождается если не истина, то хотя бы компромиссное решение.
- Может, корень проблемы - в разных оценках масштабов насилия? Госструктуры пользуются одними данными, общественные - другими... И получается, что каждый видит только верхушку айсберга.
- И это тоже играет свою роль.
Обычно на государственном уровне апеллируют цифрами правоохранительных органов - количество тяжких преступлений на бытовой почве, обращений по поводу семейных скандалов и т.д. В этой статистике отражаются преимущественно неблагополучные семьи, находящиеся под особым вниманием сотрудников милиции (освободившиеся из мест лишения свободы, имеющие проблемы с алкоголем и т.д.).
А общественные организации сталкиваются преимущественно с внешне благополучными семьями, хорошо обеспеченными и образованными. Агрессоры в этих семьях имеют довольно высокий социальный статус (бизнесмены, врачи, педагоги, руководители различных организаций, сотрудники правоохранительных органов и проч.). Они не стоят ни на каких учетах, к ним участковые и социальные службы не заходят с проверкой...
Практика работы горячей линии показывает, что домашнее насилие не имеет социальных границ. Если хотя бы объединить имеющиеся данные, то общая картина будет абсолютно иная, чем это представляется. И куда более пессимистичная.
- Представители общественных организаций презентовали новую версию законопроекта "О профилактике, пресечении и защите от насилия в семье". Пока его судьба мне не кажется оптимистичной. Особенно при том, что в Беларуси в нескольких кодексах прописаны различные нормы, касающиеся темы домашнего насилия.
- Вот именно - касающихся... Да, определенная нормативная правовая база в республике создана и, следует признать, постоянно совершенствуется. Но она учитывает лишь криминалистический аспект.
Между тем в соответствии с рекомендациями международных экспертов национальное законодательство по борьбе с домашним насилием должно иметь комплексный характер и содержать, например, еще и такой аспект, как оказание квалифицированной помощи. Ведь далеко не все решается только наказанием. Естественно, безнаказанность - куда хуже, она порождает дальнейшее насилие. Однако, согласитесь, правоохранители начинают работать по факту - когда правонарушение или преступление свершилось, его последствия налицо.
В Беларуси не прописана ни в одном нормативном правовом акте и практически не ведется работа с виновником домашнего насилия. Одним словом, упор должен быть сделан не только на карательные меры, но и на превентивные (профилактические).
Крайне важно тесное взаимодействие органов внутренних дел, здравоохранения, соцзащиты, органов по охране прав детей. Часто бывает: обращается женщина в больницу, скажем, с переломом руки или челюсти. Объясняет, что, мол, с лестницы упала. И мало кто задает ей дополнительные вопросы, пытается выяснить причину травм - не входит это в функции врача. Самой же жертве семейного агрессора, как правило, страшно и стыдно говорить о побоях.
Нередко жертва домашнего насилия слышит от тех, к кому обратилась за помощью: мол, сама виновата, что спровоцировала. Это свидетельствует о неготовности профессионалов к работе по данной проблематике. Специалистам нужно проходить системное обучение. И в их функции законодательно должны быть заложены идентификация и перенаправление жертв домашнего насилия.
В законе следует четко прописать инструменты по борьбе с семейным насилием. Это и шелтеры (приюты), где можно остаться переночевать и побыть несколько дней, и кризисные центры, где оказываются различные виды помощи (социальная, правовая, психологическая, гуманитарная и проч.). Этого сегодня нет за исключением кризисных комнат, которые организованы на базе территориальных центров социального обслуживания населения (ТЦСОН) и потенциал которых используется недостаточно (практически все они не предоставляют услуги ночного пребывания, питание - за свой счет). Все это может регламентировать закон.
Важным является координация действий. Суть ее состоит в том, что в какой бы орган ни обратился человек, пострадавший от домашнего насилия, он должен получить там помощь и (или) его перенаправляют - именно направляют, а не отфутболивают - в ту службу, чья помощь в дальнейшем ему понадобится. Например, в учреждении здравоохранения жертва насилия получает необходимую медицинскую помощь и перенаправляется в социальную службу.
Такая эстафета помощи требует конфиденциальности и такта. Человеку тяжело говорить о том, что с ним случилось, поэтому такой рассказ должен быть при первом обращении, а потом его история на условиях конфиденциальности должна передаваться в другие службы, чтобы избавить человека от необходимости переживать случившееся снова и снова, отвечая на одни и те же вопросы. По сути это и есть социальное сопровождение.
Важным является мониторинг эффективности предпринимаемых мер, причем во всех программах нужно учитывать мнение самих пострадавших. Такая оценка необходима еще и с точки зрения рациональности вложенных в эти мероприятия средств, перераспределения их в случае необходимости на более актуальные задачи.
Необходимы также меры по созданию среды, способствующей формированию новых семейных ценностей. Нужно развенчивать стереотипы, нужно говорить об отношениях без насилия как о новой семейной ценности. Тон здесь должен задать закон.
- Почему, на ваш взгляд, нет движения навстречу инициативе общественных организаций по разработке законопроекта со стороны госструктур?
- И МВД, и Минтруда и соцзащиты, и парламентарии считают, что на этом этапе достаточно внести изменения в действующую нормативную базу. В частности, в закон "Об основах деятельности по профилактике правонарушений". Так, этим законопроектом предполагается создание социальных приютов для пострадавших от домашнего насилия в семье, где им будет оказана психологическая, социально-педагогическая, медицинская, юридическая, материальная помощь, по возможности - временное пребывание, в том числе спальные места и питание. В законопроект включена новая профилактическая мера - защитное предписание. Это позволяет пострадавшим вместе с детьми пребывать в безопасном месте, неизвестном агрессору. Защитное предписание - мера индивидуальной профилактики правонарушений в отношении человека, совершившего насилие в семье, после вынесения ему официального предупреждения. Кстати, раньше предлагалось включить в новую редакцию закона и такие меры, как охранный ордер, предполагающий временное выселение агрессора, обязательное прохождение коррекционных программ, но данные предложения не были поддержаны депутатами парламента. В новом законопроекте более четко прописаны функции органов власти, прокуратуры и внутренних дел, соцзащиты, общественных организаций по противодействию домашнему насилию. Но, например, не прописан механизм координации действий различных органов в ситуации насилия в семье.
Есть два глобальных подхода к разработке закона. Первый - это когда проблема уже назрела, все специалисты, да и общество в целом понимают, что нужно принимать меры на законодательном уровне. Таким образом, закон становится ответом на сложившуюся ситуацию, предлагает способы ее решения. Второй подход - это когда закон предваряет ситуацию. Законодатели отмечают международные и национальные тенденции и задают новые общественные нормы. В этом смысле закон поднимает планку для общества, которое еще не доросло до понимания проблемы в полном объеме, - это стратегическое решение государства. И закон о противодействии домашнему насилию - как раз тот случай.
Законы по предотвращению домашнего насилия имеют 124 государства - две трети стран-членов ООН. Во многих из них, как и в Беларуси, существовали отдельные положения в различных нормативных актах, но эти страны приняли решение о разработке одного комплексного документа.
- Законодательство какой страны вам кажется наиболее эффективным?
- Я бы выделила австрийское. Там есть действенная система охранных ордеров, продуман механизм координации действий всех органов и организаций вплоть до того, кто забирает ключи от квартиры у агрессора и где они находятся на период действий охранного ордера. Представьте, как досконально все продумано, чтобы учесть даже такую, казалось бы, мелочь. Австрийским законодательством, как я уже говорила, предусмотрены коррекционные программы для агрессоров. Они посещают специалистов либо на добровольных началах, либо как альтернативу наказанию (проще говоря, им предоставляется выбор - или в тюрьму, или к психологу).
Конечно, закон - не панацея, важно и его наличие, и его исполнение. Я уверена, что рано или поздно в Беларуси будет принят закон по борьбе с домашним насилием. И это повысит международный рейтинг Беларуси, как это было с законодательством по борьбе с торговлей людьми.
Елена ПРУС.
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.