Если не сейчас, то второго шанса может и не быть

Почти все мы, услышав слово "балет", представляем себе нечто воздушное, светлое и возвышенное, мир, в котором звучит чудесная музыка и не утихают овации восторженных зрителей. Беседуя с героями этого интервью, я постепенно приходил к пониманию, что мир балета – это не только слава и бесконечные заграничные гастроли, но и тяжелейший труд, сопряженный с болью и стрессами. Но они не могут уже существовать по-другому, это их жизнь, их БАЛЕТ.

Таких открытых, увлеченных своим делом, да и просто красивых людей автор давно не встречал. Знакомьтесь: Маргарита Шрайнер и Игорь Цвирко, ведущие солисты московского Большого театра, настоящие молодые звезды российского балета.

История их приезда в Минск похожа на маленькое чудо. После одного из спектаклей в Большом к ним подошли начинающая балерина из Беларуси Маша Нациевская и ее педагог Анастасия Коваленок – подруга Маргариты, солистка балета Большого театра Республики Беларусь. Они пригласили Маргариту и Игоря посетить Минск и дать несколько уроков будущим звездочкам белорусского балета. И артисты согласились! Выкроив время в своем плотном творческом графике, они прилетели на несколько дней в Минск для того, чтобы дать мастер-класс юным воспитанникам Балетной школы Марины Вежновец и ArtPlay Studio Оксаны Сидорской. В перерывах между мастер-классами корреспонденту БЕЛТА удалось побеседовать с Маргаритой Шрайнер и Игорем Цвирко.

- Для начала общий вопрос: часто ли бываете в Беларуси?

М.Ш.: - Я, к сожалению, только во второй раз.

И.Ц.: - А у меня все детство прошло в Беларуси. Можно сказать, что я воспитан на этой земле. Мои родители родом отсюда, они ходили в одну школу в деревне Омговичи (Слуцкий район), там познакомились и поженились, а позже переехали в Подмосковье. Сейчас они живут в Одинцово, где родился и я. Но каждое лето, три месяца в году, я гостил у своих бабушек и дедушек в Беларуси. Так что самые памятные события детства и юности тесно связаны с моей малой родиной. Сейчас, конечно, реже получается навещать свою многочисленную белорусскую родню, но я стараюсь (смеется).

- А не хотели бы станцевать на сцене Большого театра в Минске?

И.Ц.: Пока мне выступить в минском театре не удалось, но надеюсь, что, может быть, получится в будущем. Я знаком с творчеством труппы. В прошлом году балетный коллектив белорусского Большого приезжал к нам в Москву. Они давали несколько спектаклей, среди которых были "Спартак" и "Дон Кихот". Эти постановки очень хорошо приняла московская публика. Я, конечно же, хотел бы станцевать на родине своих предков. Ведь для того, чтобы мои близкие – например, двоюродные братья и сестры – увидели меня на сцене, им пришлось бы преодолеть большое расстояние, потратить много времени, что не всегда возможно. Это при том, что хоть какое-никакое, но имя на мировой сцене у меня есть. Я даже писал письмо в минский театр, где предлагал свои услуги. Понимаете, бытует ошибочное мнение, что знаменитости зазнаются, стоят больших денег и многое требуют от руководства театров. Это абсолютно не так! Никто не отменял человеческих качеств: элементарного уважения к своим предкам и желания отдать дань родине, а своей родиной я считаю не только Россию, но и Беларусь. Есть масса проектов, в которых любой артист с удовольствием примет участие даже "за идею". Главное, чтобы позвали (смеется).

- Игорь, вы однажды развеяли стереотип, что мужчины в балете танцуют в пуантах, уточнив через СМИ, что мужчины танцуют в балетках, то есть в балетных тапочках. Если не секрет, а самому в пуантах когда-нибудь приходилось танцевать?

И.Ц.: - Вы знаете, приходилось. В балете "Светлый ручей" в постановке Алексея Ратманского. Он был поставлен 16 лет назад в Большом театре в Москве. На протяжении всего этого периода балет успешно идет на российской сцене. Буквально недавно во время гастролей в Лондоне он был представлен вниманию британской публики и принят на ура. В этом спектакле во втором отделении мне приходиться изображать балерину-женщину и для этого становиться на пуанты. Но, если уже говорить о разрушении стереотипов, то на мировых сценах уже давно с успехом выступает американская труппа Les Ballet Trocadero de Monte Carlo (сокращенно "Трокс"). Труппа полностью состоит из мужчин, которые исполняют на сцене традиционные женские роли в женских костюмах и, конечно же, в пуантах. Но это прежде всего качественная пародия на классический балет.

- Маргарита, в одном из своих интервью на телеканале "Культура" вы рассказывали, что восхождение на балетный олимп произошло как-то необычно и неожиданно для вас. Не могли бы рассказать подробней?

- Мысли о том, что я буду исполнять главные партии, у меня не было еще 3-4 года назад. Время шло, надо было что-то решать для себя. В один прекрасный день, в 2016 году, меня во время занятий вызвали к руководству. Я шла, гадая, о чем будет разговор, и очень волнуясь. Ведь, как правило, неожиданные вызовы к начальству ничем хорошим не заканчиваются. Думала, что руководитель нашего балета Махар Хасанович Вазиев за что-то будет ругать или указывать на какие-то недоработки. И тут он говорит мне: "Давай попробуем "Пламя Парижа" станцевать". Я даже заикаться начала: "Кого? Жанну?". А он, шутливо раздражаясь, ответил: "Кого-кого... Жанну, конечно!". Для меня это был волнительный, в чем-то пугающий момент. О таком, наверное, мечтает каждая балерина. Ради него мы работаем всю жизнь: обучаясь в балетном училище, исполняя первые роли, ежедневно занимаясь и репетируя.

Тогда у нас в театре происходила смена руководства, шли постоянные кастинги и отборы. Махар Хасанович как руководитель труппы выбирал исполнителей, с которыми планировал в дальнейшем работать и продвигать на большой сцене. А мне казалось, что относительно меня ничего не происходит, все остается, как раньше. И тут такое предложение! Я, когда вышла из кабинета, даже расплакалась. Это был шок, но приятный.

- Вы учились у Надежды Павловой. Говорят, что у нее, звезды балета в прошлом, не только своя индивидуальная методика преподавания, но и очень непростой характер. Расскажите, пожалуйста, что-нибудь об этом.

- Надежда Васильевна – нереальный профессионал своего дела. Я восхищаюсь ею, восхищаюсь, в какой она форме, с какой любовью она относится к профессии. То, как она показывает движения, как трактует партии, как объясняет секреты балетного мастерства – это дорогого стоит! Я очень благодарна судьбе за то, что удалось поработать с таким уникальным педагогом. Она подходит к каждому своему ученику индивидуально, подстраивает партии под него, пытается найти в своих воспитанниках лучшее. Я училась у нее около года, но, к сожалению, не смогла с ней дальше работать в силу различия характеров. Мне надо что-то более жесткое, авторитарное. Сейчас я работаю с Марией Евгеньевной Аллаш. Это прима-балерина Большого театра, она ушла на пенсию и занялась педагогической деятельностью.

- Несколько провокационный вопрос. 2016 год, постановка "Пламя Парижа". Первоначально критики встретили ваше исполнение в штыки и было несколько негативных отзывов и публикаций. Как вы это восприняли: удивлялись, переживали, расстраивались?

- А я и не была удивлена (смеется). Еще бы, чего ожидать – молодая артистка кордебалета, и тут раз – исполняет первую партию! Честно говоря, я даже не читала всего этого. Некогда было. У меня появилась Жанна, через неделю я начала танцевать Сильфиду, потом уехала на гастроли, потом узнаю о предстоящей премьере спектакля "Рубинов", через некоторое время ко мне походит руководитель и говорит: "Я тебя поставил на гастроли Китри в "Дон Кихоте". Настоящая карусель! За два месяца у меня было четыре премьеры.

- Что для вас балет?

- Балет для меня долгое время был всем. И жизнью, и работой, и увлечением. Можно сказать, что я жила балетом 24 часа в сутки. Из училища я выпускалась с "Жизелью", и в театре был блок, пять, по-моему, спектаклей. И все пять спектаклей подряд я сидела и смотрела: с первого до последнего акта. Выглядывала, высматривала: кто что делает, какие жесты. Я дышала балетом, он был для меня всем. Сейчас стала немного другой и поняла, что помимо балета есть и обыкновенная жизнь с ее общечеловеческими радостями. Но все равно полностью разделить танец и жизнь не получается. От балета не убежишь! (смеется). В любую свободную минуту интересуешься новыми постановками, услышав про интересную постановку, сразу лезешь в интернет и смотришь видео. Как-то так.

- Игорь, вы проработали с большим количеством педагогов: с Лавровским, Лагуновым, Петуховым, Ветровым. Не тяжело ли перестраиваться, переходя от одного педагога к другому?

И.Ц.: - Нет, не тяжело. У меня со всеми педагогами складывались замечательные отношения, которые я поддерживаю до сих пор. Понимаете, у каждого из нас на определенных этапах жизни и творчества есть какие-то внутренние идеалы, ты всегда знаешь, к чему стремишься и с кого хочешь брать пример. Для меня долгое время таким идеалом был Михаил Леонидович Лавровский, легенда советского и мирового балета, драматический актер, великолепно владеющий техническими элементами. Я мечтал учиться у него, для меня он – "номер один". Я занимался у него около 9 лет. Но он был очень занятой человек, тогда руководил балетным училищем, преподавал в ГИТИСе, ставил свои собственные спектакли. И не всегда успевал заниматься преподавательским и репетиционными процессами. А я хотел идти дальше, развиваться.

И тогда я начал заниматься с его товарищем – Валерием Степановичем Лагуновым. Но, помимо моего желания, была и точка зрения руководства на мое развитие как артиста. Те партии, в которых руководство театра хотело меня видеть, тесно соприкасаются с творчеством Александра Викторовича Петухова. Он является представителем той преподавательской школы, которая во главу угла ставит актерское мастерство, а техника исполнения и физическая форма уходят несколько на второй план. Роли, которые я исполнял в то время, как раз и требовали тщательной проработки актерских образов. У меня получился прекрасный синтез. Я поддерживал форму у мэтра Лавровского, а драматическое мастерство оттачивал у Петухова. Но потом в какой-то момент понял, что хочу идти вперед и совершенствоваться дальше. Мне повезло, что вернулся из США бывший премьер балета, народный артист России, Александр Николаевич Ветров. И я захотел попробовать что-то с ним. На первых же репетициях увидел его заинтересованность во мне и веру, что я смогу достичь чего-то большего, хотя мои данные не позволяют мне настолько легко "купаться" в балетном искусстве.

- Балет – тяжелое искусство?

- Да, нелегкое. Балет – очень тяжелая профессия. Зачастую не все зависит от самого человека, многое зависит от удачи, от того, нашли ли вы своего педагога. Очень непросто найти того Учителя, с которым будешь на одной волне, который будет тебя воодушевлять и наставлять. Наставление – это не только уроки и репетиции, это прежде всего вера в ученика.

- А что за история с вашим отъездом в Будапешт?

- О, это сейчас самый часто задаваемый вопрос. Никакого секрета из этого я не делаю. В какой-то момент захотелось чего-то нового, того, чего еще не было в жизни. Я просто принял решение попробовать себя в другом месте. Но моя венгерская карьера быстро закончилась (смеется). Вы же знаете, обещают порой много, а выполняют далеко не все. Но не это главное. Просто я понял, что Большой театр – это мой дом, и все, что хочу сделать в балете, связано только с ним. Все спектакли, которые здесь идут, подходят мне и по технике, и по моей физической форме. Я здесь на своем месте.

Большой театр – это сильный магнит. Чтобы расстаться с ним и забыть о нем, нужно иметь огромную силу воли. То же самое и с балетом. Актеру, закончившему карьеру в балете, очень трудно найти себя в другой профессии. В любом случае он старается в той или иной степени применить себя в театре. Многие зрители думают, что балет – это что-то возвышенное, эфемерное. Я хочу немного развеять этот миф. Это огромный труд, постоянные тренировки, психологическая подготовка. Но главное – внутренний стержень. Если ты хочешь чего-то добиться, то должен быть сильным, ничто не должно тебя сломать. Сколько людей танцует через боль, на таблетках. Потому что они понимают – если не сейчас, то второго шанса может и не быть. Ведь тебе в затылок дышат десятки талантливых конкурентов.

- Вы танцевали партию Нуреева в одноименном балете Кирилла Серебренникова. Расскажите, пожалуйста, об этой роли?

- Вот вы сейчас меня об этом спрашиваете, а у меня мурашки по коже. Для меня эта роль – знаковая. Во-первых, знаковость в том, что именно меня отобрали на эту партию. Во-вторых, что я ее исполнил, несмотря на различные обстоятельства, причем, не всегда положительные. Но сейчас это все неважно. Главное – что спектакль состоялся, и что зритель увидел его. Это замечательно. Роль Нуреева из разряда тех ролей, которые остаются с тобой на всю жизнь и даже после нее. Этот спектакль прошел через столько преград, он настолько выстрадан, сама роль Нуреева в истории балета так монументальна, что я чувствую себе, если не олимпийским чемпионом, то человеком, хоть раз в жизни постоявшем на олимпийском пьедестале.

- Маргарита, а есть ли в вашей жизни такая знаковая роль, как у Игоря?

М.Ш.: - Может быть, такой и нет, но есть любимый спектакль. Это балет "Коппелия" на музыку Лео Делиба. Я готова танцевать в нем в любое время суток и в любое время года, всегда и везде. Он очень комфортен, уютен и удобен для меня. Если же говорить о партии, то это Китри из балета "Дон Кихот". Я к тому моменту была совершенно не готова выходить на сцену, мне казалось, что у меня нет опыта, и что было мало времени на подготовку, я очень сильно заболела, у меня была высокая температура. К этому добавились утомительные переезды. Но я себя переборола, вышла и станцевала. Наверное, только за то, что преодолела все трудности, связанные с этой ролью, считаю ее очень важной частью моего творчества. И этот спектакль стал одним из моих любимых.

- Как вы думаете, что даст встреча маленьких будущих звезд балета из Беларуси с вами?

М.Ш.: - Положительные эмоции (смеется).

И.Ц.: Наверное, самое важное в таких встречах – это возможность зарядиться энергетикой артистов, которые уже давно на сцене. Подобные мастер-классы прибавляют ЖЕЛАНИЯ заниматься балетом и добиваться новых высот. К сожалению, сегодня само понятие желания – заниматься чем-то серьезно и с самоотдачей – уходит, его заменяет стремление к пресловутой зоне комфорта. А ведь желание – это главное в любом деле. Человек, желающий добиться чего-то, способен горы перевернуть. Если наше присутствие в учебной студии и примеры нашей внутренней мотивации помогут детям по-настоящему захотеть добиться в прекрасном искусстве балета каких-то высот, мы будем считать, что не зря потратили время. Нам бы очень хотелось, чтобы ребята из Беларуси заблистали на лучших балетных сценах мира.

Александр КАРАБЛИКОВ

БЕЛТА

Фото автора и из архива Маргариты Шрайнер и Игоря Цвирко.