В исследовании Всемирной организации здравоохранения отмечается, что насилие против женщин широко распространено во всем мире. Последние данные свидетельствуют о том, что 35% женщин планеты на протяжении своей жизни подвергались надругательствам. Проблема домашнего насилия актуальна и для Беларуси: по данным соцопросов, почти каждая четвертая женщина страдает от внутрисемейной жестокости, каждая третья хотя бы раз подвергалась насилию, большинство белорусских детей воспитываются с применением насильственных методов.
Раньше тему домашнего насилия упорно не замечали, замалчивали, пока оно не выливалось в тяжкие преступления - да и тогда списывали на коварную бытовуху. В последние годы ситуация стала меняться: проблема домашнего насилия обсуждается на различных уровнях, совершенствуется законодательство, открываются кризисные комнаты в территориальных центрах соцобслуживания населения и шелтеры на базе общественных организаций, проводятся соцопросы и исследования.
Общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия 8-801-100-8-801 была открыта 13 августа 2012 года на базе МОО "Гендерные перспективы" в рамках проекта международной технической помощи "Повышение национального потенциала государства по противодействию домашнему насилию в Республике Беларусь". Любой взрослый человек, который подвергается домашнему насилию, может анонимно получить психологическую, юридическую, социальную и информационную помощь с 8 до 20 часов ежедневно (звонок бесплатный со стационарных телефонов).
За год работы поступило более 2,6 тыс. звонков, в настоящее время их насчитывается уже более 3 тыс., сообщила корреспонденту БЕЛТА и.о. руководителя горячей линии Анна Коршун. В большинстве случаев звонят сами пострадавшие (84%), обращаются также их родственники, знакомые, друзья. Если в первые месяцы работы линии большая часть звонков поступала из Минска и Минской области, то в последнее время значительно выросло число звонков из других регионов республики.
На основании анализа обращений составлен портрет участников домашнего насилия. Чаще страдают женщины (95%), преимущественно в возрасте 27-40 лет, работающие. Проживают в Минске (38%) либо в малых городах, сельской местности (21%). Более половины тех, кто рассказывает специалистам горячей линии о ситуации домашнего насилия, состоят в браке, 20% - разведены. Более 80% - имеют детей. Около 68% пострадавших подвергаются физическому насилию, 54% - экономическому, 96% - психологическому, 5% - сексуальному. Большинство абонентов страдают сразу от нескольких видов насилия.
Обидчиком в семейных конфликтах чаще всего выступает мужчина (86%). Из них 41% - в возрасте от 27 до 40 лет. Более половины мужчин-агрессоров - это супруги, 18% - бывшие мужья, 16% - сыновья. Причем 70% имеют алкогольную зависимость. А вот со стороны женщин агрессию чаще проявляют дочери - 29%, матери - 23%. 21% из них тоже имеют проблемы с употреблением спиртного. Нередки случаи, когда жертва подвергается насилию со стороны сразу нескольких членов семьи.
Статистика горячей линии показывает, что 25% агрессоров - это люди, не имеющие постоянного места работы, многие имеют судимость. 27% - рабочие и специалисты среднего звена, 4% - руководители и государственные служащие, 5% - предприниматели, 3% - военнослужащие и сотрудники правоохранительных органов.
По словам Анны Коршун, зарегистрировано лишь несколько обращений на горячую линию от агрессоров. Это мужья или партнеры женщин, которые ранее звонили по номеру 8-801-100-8-801, потом согласились на социальное сопровождение и специалисты мотивировали их к тому, чтобы обидчики тоже обратились за психологической помощью. Такие клиенты-агрессоры осознают, что в семье сложилась неблагоприятная ситуация, и пытаются ее исправить - по-своему, конечно. Так, из четырех мужчин лишь двое действительно хотели перемен, двое других пришли к психологу для галочки, выполняя требование жены, угрожавшей разводом. Однако даже такие факты специалисты считают позитивным шагом. Правда, назвать его обнадеживающим сложно: каждый агрессор твердо уверен в том, что проблема заключается не в нем, а в жене: мол, она настаивала - я пришел, но работать нужно с женой, а не со мной. Они отвергают мысль о том, что домашнее насилие - проблема того, кто его применяет, а не того, против кого оно направлено.
Специалист по социальной работе с пострадавшими от домашнего насилия МОО "Гендерные перспективы" Наталия Маликова отметила, что агрессорам свойственно перекладывать вину на пострадавших: мол, если бы супруга "вела себя правильно", то они бы не применяли насилие. Это, конечно, далеко не так. Суть домашнего насилия - в обретении власти и контроля. Через побои, унижения, оскорбления агрессор утверждает свою безусловную и безоговорочную власть над домочадцами, стремится контролировать их каждый шаг и каждый вздох. "Навязывание силой своей модели поведения и отношений в семье недопустимо, - сказала эксперт. - Семейная гармония состоит в уважении мнения другого человека, в его праве на собственное видение".
Формальным побудительным мотивом для агрессора может быть что угодно. Так, одну женщину на протяжении пяти лет избивал муж за то, что она не умела печь такие оладьи, как его мама. "Вы представляете, я наконец научилась их готовить, - сказала клиентка. - Но бить он меня не перестал". Дело-то не в оладьях - агрессор ищет повод, чтобы проявить насилие. И, как вы понимаете, трудностей в этом поиске не испытывает, годится все - от оторванной пуговицы на сорочке, грязной посуды в мойке до потраченных на игрушку детям денег, разговора по телефону с коллегой и т.д.
Считается, что агрессивное поведение корнями уходит в детство, в родительскую семью: человек переносит проблемы детско-родительских отношений во взрослую жизнь, дублирует семейные принципы и модель поведения родителей. Допустим, сын видел, как его папа избивал маму, и став взрослым, продолжил "традицию". Из семей, где была авторитарная мать, полностью подавившая отца, может выйти во взрослую жизнь сын, который будет всячески подавлять волю своей жены из боязни, что она займет в семье доминирующую позицию. Из ребенка, которого жесткими методами воспитывали в детстве, может вырасти семейный тиран.
Всем клиенткам, обратившимся с проблемой к специалистам, объясняют цикличность насилия: это три фазы - нарастание напряжения, насилие, "медовый месяц" и опять движение по спирали. Как правило, женщина обращается, когда таких витков не один - несколько, а то и десятки. Ведь каждый раз так хочется верить, что фаза "медового месяца" - с цветами, подарками, пикниками, походами в кино - будет длиться бесконечно. Но она неизбежно заканчивается, с каждым новым витком становясь все короче. А фаза насилия наступает все быстрее и становится более жестокой. В итоге букетно-конфетный период сходит на нет, агрессор даже не пытается просить прощения, обещать, что такое больше не повторится, он уверен в своей безнаказанности и безропотности жертвы.
Пострадавшие от насилия должны знать, что чем раньше они обратятся к специалистам в кризисной ситуации, тем больше шансов на нормализацию семейной жизни. Однако люди, воспитанные на недопустимости "выносить сор из избы", год за годом терпят и молчат, молчат и терпят, постоянно испытывая страх, стыд, боль, отчаяние. Обращение к специалистам - как правило, свидетельство того, что человек дошел до самого края, все его жизненные ресурсы исчерпаны. Но и сил что-то менять тоже нет. Задача психолога - помочь клиенту найти силы и ресурс, чтобы решить ситуацию.
Очень важно не пропустить ту точку отсчета, которая впоследствии превращается в точку невозврата. Тревожным звоночком должна стать проявляемая близким человеком сверхзабота и сверхопека: "Я тревожусь, что ты устаешь на работе, можем и без твоей зарплаты вполне обойтись, я ведь прилично зарабатываю", "Давай сегодня проведем вечер вдвоем, я об этом просто мечтаю, нам будет так хорошо вместе - не надо тебе встречаться с подругами, коллегами". Со временем просьбы превращаются в жесткие требования: приходить домой с работы минута в минуту, с подругами и мамой не общаться даже по телефону, отчитываться за каждый потраченный рубль и т.д. За "нарушения" - "урок" как себя "правильно" вести.
Еще один звонок-предвестник - патологическая ревность. Например, сосед пришел отблагодарить мужа за оказанную услугу, был приглашен к столу и как вежливый человек поднял тост за хозяйку дома. Клиентка была жестоко избита мужем за то, что якобы набивалась на комплименты...
Специалисты считают, что не звонком - набатом для женщины должны прозвучать повторяющиеся психологические "тычки" со стороны мужа или партнера. Унижение, оскорбление, пренебрежение приводят к тому, что ее самооценка падает ниже низшего предела. Если женщина долгие годы слышит грубые нелицеприятные высказывания в свой адрес по поводу внешности, манеры поведения, стиля в одежде, кулинарных и прочих хозяйственных способностей, уровне интеллекта и т.д., она начинает в это верить. Среди клиенток - женщины, искренне считающие себя никчемными, никому не нужными, сомневающиеся даже в том, что они хорошие матери. Между тем перед специалистами - симпатичные, стройные, со вкусом одетые, интеллигентные женщины, крепкие профессионалы и любящие матери для своих детей. Задача психолога в этой ситуации - вернуть клиентку в реальность, помочь ей обрести уверенность в себе, своих силах и способностях. Пусть это и удается далеко не всегда...
Насторожиться женщина должна и тогда, когда "добытчик" начинает жестко контролировать семейные траты, требовать чеки, критиковать за бесхозяйственность, упрекать в расточительности, скандалить из-за любой мелочи. По мнению психологов, это старт для проявления агрессивности в будущем. Пышным цветом такое стремление к суперконтролю над расходами расцветает в период отпуска матери по уходу за ребенка, когда женщина лишается своей зарплаты и становится материально зависима от доходов супруга.
Впрочем, в качестве жертвы может оказаться и мужчина, чье человеческое достоинство постоянно унижает жена: сравнивает его с более удачливыми и успешными друзьями, более хозяйственными и оборотистыми соседями, доводит до исступления придирками и претензиями. Жертв насилия - женщин, безусловно, больше. Но в уме нужно держать и аналогичные ситуации, в которых оказываются страдающие от агрессоров в юбке мужчины.
По мнению специалистов, молчание жертв семейного насилия служит катализатором для агрессора. Между тем обращение в правоохранительные органы имеет в отдельных случаях высокий КПД. "Агрессоры внушают своей жертве: тебя никто не защитит, ты никому не нужна, ты будешь делать все, что я скажу, мне ничего за это не будет, - сказала Наталия Маликова. - Появление правоохранителей, проведение профилактической беседы, применение санкций иногда действует как ушат холодной воды - отрезвляюще. Но, безусловно, не всегда".
Специалисты советуют пострадавшим обращаться с заявлениями в отделы внутренних дел, даже если результативность такого обращения кажется им нулевой: мол, ну, поговорят, ну, штраф дадут, от этого только семейный бюджет пострадает. Однако следует иметь в виду, что при повторных обращениях увеличиваются шансы добиться более действенных мер реагирования.
Наталия Маликова считает, что было бы целесообразно проводить курс обучения для участковых, чтобы они получили навыки общения именно с этой категорией пострадавших и знали об организациях и учреждениях, куда те могут обратиться за помощью. Например, у американских полицейских есть памятки с вопросами, которые должны быть заданы членам семьи агрессора и адреса служб социального сопровождения.
На Западе хорошо развита система социальной помощи людям, оказавшимся в ситуации семейного насилия, а также групп взаимопомощи и самопомощи, есть сеть шелтеров, дающих кров и пищу пострадавшим. У нас спасением и реабилитацией жертв насилия занимаются - из лучших побуждений, естественно - родственники и друзья, которые зачастую приносят больше вреда, чем пользы. По словам консультанта горячей линии психолога Полины Линник, непрофессиональная помощь не выводит семьи на новый уровень функционирования. "Было бы полезным проводить психологический ликбез и со вступающими в брак, и с имеющими опыт семейной жизни, - уверена эксперт. - Нужно более тесное взаимодействие общественных и государственных организаций, правоохранительных органов, учреждений здравоохранения по проблеме противодействия семейному насилию".
В 43% случаев, описанных абонентами горячей линии, насилию в семье подвергаются дети. Именно это зачастую побуждает женщину обращаться за помощью: насилие в отношении себя самой она готова терпеть, но такой горькой доли не желает своим детям.
Правда, здесь есть и обратная сторона. После обращения в милицию страдающей от насилия женщины, у которой есть несовершеннолетние дети, правоохранительные органы обязаны проинформировать об этой ситуации органы опеки, школу или детский сад. И начинаются проверки условий, в которых живут дети. Для женщины это становится дополнительным испытанием, потом у нее возникает паника, что детей признают находящимися в социально опасном положении и поместят в приют. Получается парадокс: дети являются стимулом для женщины к изменению ситуации, но она может лишиться их, если, по настойчивым требованиям представителей органы опеки, не изменит условия жизни. А как их изменить, если уйти ей просто некуда и приходится жить на одной жилплощади с агрессором?! Резоны госорганов ясны - нужно оградить детей от вероятности пострадать в конфликте между родителями. Но для женщины это оборачивается еще одним тяжким ударом. Некоторые забирают заявление и перестают бороться...
Да, в республике есть механизм перенаправления жертв в нужные инстанции, но он довольно часто пробуксовывает и превращается в отфутболивание. А ведь человеку, много лет живущему в состоянии постоянного стресса, нужна крепкая опора в этой кризисной ситуации. Без нее ему не выстоять.
В Беларуси на законодательном уровне разрабатываются новые меры по противодействию домашнему насилию, которые предполагают создание безопасных мест пребывания для пострадавших. Это предусмотрено проектом закона "Об основах деятельности по профилактике правонарушений". Следует отметить, что уже сам факт существования приюта придает подвергшимся агрессии силы, чтобы разорвать цикл насилия. В Фонде ООН по народонаселению (ЮНФПА) в Беларуси проинформировали, что в мировой практике есть приюты, созданные общественными организациями, частными лицами, религиозными объединениями, женщинами, ранее прошедшими реабилитацию. Например, в Австрии женщины арендовали дома, чтобы создать безопасное место для жертв насилия. Сегодня около половины приютов в Великобритании управляются религиозными учреждениями. Часть приютов функционирует при финансовой поддержке государства, исполнителями при этом могут выступать общественные объединения. В американской практике некоторые приюты могут полностью содержаться за счет частных пожертвований. В Африке есть убежища для женщин, подвергающихся насилию в семье либо проходящих реабилитацию после изнасилований во время племенных конфликтов. В некоторых из них женщины работают (возделывают землю) и таким образом помогают поддерживать деятельность приюта. Одними из лучших моделей управления приютами считаются разработки, действующие в Австрии, Великобритании и Израиле.
Кроме того, в законопроекте содержится новая профилактическая мера - защитное предписание. Это позволяет пострадавшим гражданам вместе с детьми пребывать в безопасном месте, неизвестном агрессору. Защитное предписание - мера индивидуальной профилактики правонарушений в отношении гражданина, совершившего насилие в семье, после вынесения ему официального предупреждения. Также агрессору может быть запрещено получать информацию о месте пребывания человека, пострадавшего от насилия в семье.
В июне прошлого года стартовали проекты международной технической помощи "Развитие национального потенциала Республики Беларусь в целях противодействия домашнему насилию в условиях достижения гендерного равенства" и "Повышение национального потенциала государства по противодействию домашнему насилию в Республике Беларусь", рассчитанные на три года. Национальными исполняющими агентствами проектов являются соответственно Министерство труда и социальной защиты и Министерство внутренних дел. В рамках проектов планируется в том числе поддержка деятельности кризисных комнат и приюта, действующего на базе православного сестричества в Лиде. Впервые будет опробована работа с мужчинами-правонарушителями, а также усовершенствована система помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия.
Кстати, за год работы горячей линии в кризисные комнаты и приюты было перенаправлено 43 человека, 30% абонентов консультанты линии порекомендовали продолжить решение проблемы, обратившись в правоохранительные органы, 12% были перенаправлены в территориальные центры социального обслуживания населения и 9% - в организации, которые оказывают помощь людям с алкогольной зависимостью.
Эксперты считают, что следует расширять спектр услуг, оказываемых не только пострадавшим, но и агрессорам. Решение проблемы домашнего насилия, сохранение семьи или партнерских отношений зависит не только от желания пострадавших, деятельности общественных, государственных и международных организаций, но и от человека, применяющего насилие.
В Беларуси - в отличие от стран Запада - не принято обращаться к специалистам по личным проблемам. Это в США, например, семейный стоматолог и семейный психолог - вещи одинаково привычные. В нашей стране люди не только слабо представляют себе, кто такие психологи и чем они занимаются, но и в большинстве своем напрочь отвергают даже мысль о том, чтобы воспользоваться их услугами. А ведь психолог - не врач, который лечит, выписывает лекарства, ставит на учет и прочее, а тот, кто помогает человеку разобраться в себе и своих проблемах, активизировать внутренние ресурсы для их решения, выработать стратегию бесконфликтного поведения. Правда, и психологов, специализирующихся на помощи жертвам домашнего насилия и агрессорам, в стране по пальцам пересчитать можно...
Между тем корректировать поведение агрессора - реально. В некоторых странах семейные агрессоры должны в обязательном порядке пройти занятия с психологом, такие курсы даже становятся альтернативой ограничению свободы (агрессору предоставлен выбор: или в тюрьму, или к психологу). Парадоксально, но факт: эффективность такой принудительной работы с психологами для семейных агрессоров большая, чем для обратившихся добровольно, по собственному желанию.
Эксперты уверены, что для семейных агрессоров было бы целесообразно ввести обязательное посещение психолога и в Беларуси.
Международный опыт свидетельствует, что коррекционные программы для насильников позволяют добиваться значительного прогресса (рецидив составляет лишь около 10%). К сожалению, в Беларуси такой практики нет ни на добровольной, ни на принудительной основе.
Зарубежный опыт свидетельствует, что хорошие результаты приносят групповые занятия с мужчинами-агрессорами, направленные на ломку сложившихся гендерных стереотипов. Например, если мужчина уверен в том, что каждая женщина мечтает о том, чтобы в браке посвятить себя без остатка мужу и детям, готовке и наведению порядка в квартире, то ее желание продолжить работу или учебу, разделить семейные обязанности и т.д. могут быть восприняты в штыки. Мол, настоящий мужчина должен деньги зарабатывать, а не подгузники детям менять, пока женщина осваивает новую специальность и делает карьеру. Специалисты убеждают мужчин в том, что женщины вправе иметь свои желания и реализовывать их наравне с мужчинами.
Психолог Полина Линник считает, что прохождение коррекционных программ нужно не только агрессору, но и жертве. "Если женщина находит в себе силы и расстается со своим обидчиком, она регрессирует на начальном этапе. Ведь ее обидчик был для нее центром вселенной, структурировал ее жизнь, весь фокус внимания женщины был направлен на него. Ей нужно время, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями. Поэтому ей однозначно нужна помощь - индивидуальная или групповая", - отмечает психолог.
"Часто домашнее насилие - патология всей семейной системы, - сказала она. - Почему женщина впустила в свою жизнь именно такого мужчину? Почему ситуация насилия иногда повторяется и во втором браке? Такая семья, в которой страдают женщины, мужчины, дети, родители, - дисфункциональная. И в помощи специалистов нуждаются все участники ситуации семейного насилия, чтобы активизировать собственный потенциал для решения своих проблем".
Раньше тему домашнего насилия упорно не замечали, замалчивали, пока оно не выливалось в тяжкие преступления - да и тогда списывали на коварную бытовуху. В последние годы ситуация стала меняться: проблема домашнего насилия обсуждается на различных уровнях, совершенствуется законодательство, открываются кризисные комнаты в территориальных центрах соцобслуживания населения и шелтеры на базе общественных организаций, проводятся соцопросы и исследования.
Общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия 8-801-100-8-801 была открыта 13 августа 2012 года на базе МОО "Гендерные перспективы" в рамках проекта международной технической помощи "Повышение национального потенциала государства по противодействию домашнему насилию в Республике Беларусь". Любой взрослый человек, который подвергается домашнему насилию, может анонимно получить психологическую, юридическую, социальную и информационную помощь с 8 до 20 часов ежедневно (звонок бесплатный со стационарных телефонов).
За год работы поступило более 2,6 тыс. звонков, в настоящее время их насчитывается уже более 3 тыс., сообщила корреспонденту БЕЛТА и.о. руководителя горячей линии Анна Коршун. В большинстве случаев звонят сами пострадавшие (84%), обращаются также их родственники, знакомые, друзья. Если в первые месяцы работы линии большая часть звонков поступала из Минска и Минской области, то в последнее время значительно выросло число звонков из других регионов республики.
На основании анализа обращений составлен портрет участников домашнего насилия. Чаще страдают женщины (95%), преимущественно в возрасте 27-40 лет, работающие. Проживают в Минске (38%) либо в малых городах, сельской местности (21%). Более половины тех, кто рассказывает специалистам горячей линии о ситуации домашнего насилия, состоят в браке, 20% - разведены. Более 80% - имеют детей. Около 68% пострадавших подвергаются физическому насилию, 54% - экономическому, 96% - психологическому, 5% - сексуальному. Большинство абонентов страдают сразу от нескольких видов насилия.
Обидчиком в семейных конфликтах чаще всего выступает мужчина (86%). Из них 41% - в возрасте от 27 до 40 лет. Более половины мужчин-агрессоров - это супруги, 18% - бывшие мужья, 16% - сыновья. Причем 70% имеют алкогольную зависимость. А вот со стороны женщин агрессию чаще проявляют дочери - 29%, матери - 23%. 21% из них тоже имеют проблемы с употреблением спиртного. Нередки случаи, когда жертва подвергается насилию со стороны сразу нескольких членов семьи.
Статистика горячей линии показывает, что 25% агрессоров - это люди, не имеющие постоянного места работы, многие имеют судимость. 27% - рабочие и специалисты среднего звена, 4% - руководители и государственные служащие, 5% - предприниматели, 3% - военнослужащие и сотрудники правоохранительных органов.
По словам Анны Коршун, зарегистрировано лишь несколько обращений на горячую линию от агрессоров. Это мужья или партнеры женщин, которые ранее звонили по номеру 8-801-100-8-801, потом согласились на социальное сопровождение и специалисты мотивировали их к тому, чтобы обидчики тоже обратились за психологической помощью. Такие клиенты-агрессоры осознают, что в семье сложилась неблагоприятная ситуация, и пытаются ее исправить - по-своему, конечно. Так, из четырех мужчин лишь двое действительно хотели перемен, двое других пришли к психологу для галочки, выполняя требование жены, угрожавшей разводом. Однако даже такие факты специалисты считают позитивным шагом. Правда, назвать его обнадеживающим сложно: каждый агрессор твердо уверен в том, что проблема заключается не в нем, а в жене: мол, она настаивала - я пришел, но работать нужно с женой, а не со мной. Они отвергают мысль о том, что домашнее насилие - проблема того, кто его применяет, а не того, против кого оно направлено.
Специалист по социальной работе с пострадавшими от домашнего насилия МОО "Гендерные перспективы" Наталия Маликова отметила, что агрессорам свойственно перекладывать вину на пострадавших: мол, если бы супруга "вела себя правильно", то они бы не применяли насилие. Это, конечно, далеко не так. Суть домашнего насилия - в обретении власти и контроля. Через побои, унижения, оскорбления агрессор утверждает свою безусловную и безоговорочную власть над домочадцами, стремится контролировать их каждый шаг и каждый вздох. "Навязывание силой своей модели поведения и отношений в семье недопустимо, - сказала эксперт. - Семейная гармония состоит в уважении мнения другого человека, в его праве на собственное видение".
Формальным побудительным мотивом для агрессора может быть что угодно. Так, одну женщину на протяжении пяти лет избивал муж за то, что она не умела печь такие оладьи, как его мама. "Вы представляете, я наконец научилась их готовить, - сказала клиентка. - Но бить он меня не перестал". Дело-то не в оладьях - агрессор ищет повод, чтобы проявить насилие. И, как вы понимаете, трудностей в этом поиске не испытывает, годится все - от оторванной пуговицы на сорочке, грязной посуды в мойке до потраченных на игрушку детям денег, разговора по телефону с коллегой и т.д.
Считается, что агрессивное поведение корнями уходит в детство, в родительскую семью: человек переносит проблемы детско-родительских отношений во взрослую жизнь, дублирует семейные принципы и модель поведения родителей. Допустим, сын видел, как его папа избивал маму, и став взрослым, продолжил "традицию". Из семей, где была авторитарная мать, полностью подавившая отца, может выйти во взрослую жизнь сын, который будет всячески подавлять волю своей жены из боязни, что она займет в семье доминирующую позицию. Из ребенка, которого жесткими методами воспитывали в детстве, может вырасти семейный тиран.
Всем клиенткам, обратившимся с проблемой к специалистам, объясняют цикличность насилия: это три фазы - нарастание напряжения, насилие, "медовый месяц" и опять движение по спирали. Как правило, женщина обращается, когда таких витков не один - несколько, а то и десятки. Ведь каждый раз так хочется верить, что фаза "медового месяца" - с цветами, подарками, пикниками, походами в кино - будет длиться бесконечно. Но она неизбежно заканчивается, с каждым новым витком становясь все короче. А фаза насилия наступает все быстрее и становится более жестокой. В итоге букетно-конфетный период сходит на нет, агрессор даже не пытается просить прощения, обещать, что такое больше не повторится, он уверен в своей безнаказанности и безропотности жертвы.
Пострадавшие от насилия должны знать, что чем раньше они обратятся к специалистам в кризисной ситуации, тем больше шансов на нормализацию семейной жизни. Однако люди, воспитанные на недопустимости "выносить сор из избы", год за годом терпят и молчат, молчат и терпят, постоянно испытывая страх, стыд, боль, отчаяние. Обращение к специалистам - как правило, свидетельство того, что человек дошел до самого края, все его жизненные ресурсы исчерпаны. Но и сил что-то менять тоже нет. Задача психолога - помочь клиенту найти силы и ресурс, чтобы решить ситуацию.
Очень важно не пропустить ту точку отсчета, которая впоследствии превращается в точку невозврата. Тревожным звоночком должна стать проявляемая близким человеком сверхзабота и сверхопека: "Я тревожусь, что ты устаешь на работе, можем и без твоей зарплаты вполне обойтись, я ведь прилично зарабатываю", "Давай сегодня проведем вечер вдвоем, я об этом просто мечтаю, нам будет так хорошо вместе - не надо тебе встречаться с подругами, коллегами". Со временем просьбы превращаются в жесткие требования: приходить домой с работы минута в минуту, с подругами и мамой не общаться даже по телефону, отчитываться за каждый потраченный рубль и т.д. За "нарушения" - "урок" как себя "правильно" вести.
Еще один звонок-предвестник - патологическая ревность. Например, сосед пришел отблагодарить мужа за оказанную услугу, был приглашен к столу и как вежливый человек поднял тост за хозяйку дома. Клиентка была жестоко избита мужем за то, что якобы набивалась на комплименты...
Специалисты считают, что не звонком - набатом для женщины должны прозвучать повторяющиеся психологические "тычки" со стороны мужа или партнера. Унижение, оскорбление, пренебрежение приводят к тому, что ее самооценка падает ниже низшего предела. Если женщина долгие годы слышит грубые нелицеприятные высказывания в свой адрес по поводу внешности, манеры поведения, стиля в одежде, кулинарных и прочих хозяйственных способностей, уровне интеллекта и т.д., она начинает в это верить. Среди клиенток - женщины, искренне считающие себя никчемными, никому не нужными, сомневающиеся даже в том, что они хорошие матери. Между тем перед специалистами - симпатичные, стройные, со вкусом одетые, интеллигентные женщины, крепкие профессионалы и любящие матери для своих детей. Задача психолога в этой ситуации - вернуть клиентку в реальность, помочь ей обрести уверенность в себе, своих силах и способностях. Пусть это и удается далеко не всегда...
Насторожиться женщина должна и тогда, когда "добытчик" начинает жестко контролировать семейные траты, требовать чеки, критиковать за бесхозяйственность, упрекать в расточительности, скандалить из-за любой мелочи. По мнению психологов, это старт для проявления агрессивности в будущем. Пышным цветом такое стремление к суперконтролю над расходами расцветает в период отпуска матери по уходу за ребенка, когда женщина лишается своей зарплаты и становится материально зависима от доходов супруга.
Впрочем, в качестве жертвы может оказаться и мужчина, чье человеческое достоинство постоянно унижает жена: сравнивает его с более удачливыми и успешными друзьями, более хозяйственными и оборотистыми соседями, доводит до исступления придирками и претензиями. Жертв насилия - женщин, безусловно, больше. Но в уме нужно держать и аналогичные ситуации, в которых оказываются страдающие от агрессоров в юбке мужчины.
По мнению специалистов, молчание жертв семейного насилия служит катализатором для агрессора. Между тем обращение в правоохранительные органы имеет в отдельных случаях высокий КПД. "Агрессоры внушают своей жертве: тебя никто не защитит, ты никому не нужна, ты будешь делать все, что я скажу, мне ничего за это не будет, - сказала Наталия Маликова. - Появление правоохранителей, проведение профилактической беседы, применение санкций иногда действует как ушат холодной воды - отрезвляюще. Но, безусловно, не всегда".
Специалисты советуют пострадавшим обращаться с заявлениями в отделы внутренних дел, даже если результативность такого обращения кажется им нулевой: мол, ну, поговорят, ну, штраф дадут, от этого только семейный бюджет пострадает. Однако следует иметь в виду, что при повторных обращениях увеличиваются шансы добиться более действенных мер реагирования.
Наталия Маликова считает, что было бы целесообразно проводить курс обучения для участковых, чтобы они получили навыки общения именно с этой категорией пострадавших и знали об организациях и учреждениях, куда те могут обратиться за помощью. Например, у американских полицейских есть памятки с вопросами, которые должны быть заданы членам семьи агрессора и адреса служб социального сопровождения.
На Западе хорошо развита система социальной помощи людям, оказавшимся в ситуации семейного насилия, а также групп взаимопомощи и самопомощи, есть сеть шелтеров, дающих кров и пищу пострадавшим. У нас спасением и реабилитацией жертв насилия занимаются - из лучших побуждений, естественно - родственники и друзья, которые зачастую приносят больше вреда, чем пользы. По словам консультанта горячей линии психолога Полины Линник, непрофессиональная помощь не выводит семьи на новый уровень функционирования. "Было бы полезным проводить психологический ликбез и со вступающими в брак, и с имеющими опыт семейной жизни, - уверена эксперт. - Нужно более тесное взаимодействие общественных и государственных организаций, правоохранительных органов, учреждений здравоохранения по проблеме противодействия семейному насилию".
В 43% случаев, описанных абонентами горячей линии, насилию в семье подвергаются дети. Именно это зачастую побуждает женщину обращаться за помощью: насилие в отношении себя самой она готова терпеть, но такой горькой доли не желает своим детям.
Правда, здесь есть и обратная сторона. После обращения в милицию страдающей от насилия женщины, у которой есть несовершеннолетние дети, правоохранительные органы обязаны проинформировать об этой ситуации органы опеки, школу или детский сад. И начинаются проверки условий, в которых живут дети. Для женщины это становится дополнительным испытанием, потом у нее возникает паника, что детей признают находящимися в социально опасном положении и поместят в приют. Получается парадокс: дети являются стимулом для женщины к изменению ситуации, но она может лишиться их, если, по настойчивым требованиям представителей органы опеки, не изменит условия жизни. А как их изменить, если уйти ей просто некуда и приходится жить на одной жилплощади с агрессором?! Резоны госорганов ясны - нужно оградить детей от вероятности пострадать в конфликте между родителями. Но для женщины это оборачивается еще одним тяжким ударом. Некоторые забирают заявление и перестают бороться...
Да, в республике есть механизм перенаправления жертв в нужные инстанции, но он довольно часто пробуксовывает и превращается в отфутболивание. А ведь человеку, много лет живущему в состоянии постоянного стресса, нужна крепкая опора в этой кризисной ситуации. Без нее ему не выстоять.
В Беларуси на законодательном уровне разрабатываются новые меры по противодействию домашнему насилию, которые предполагают создание безопасных мест пребывания для пострадавших. Это предусмотрено проектом закона "Об основах деятельности по профилактике правонарушений". Следует отметить, что уже сам факт существования приюта придает подвергшимся агрессии силы, чтобы разорвать цикл насилия. В Фонде ООН по народонаселению (ЮНФПА) в Беларуси проинформировали, что в мировой практике есть приюты, созданные общественными организациями, частными лицами, религиозными объединениями, женщинами, ранее прошедшими реабилитацию. Например, в Австрии женщины арендовали дома, чтобы создать безопасное место для жертв насилия. Сегодня около половины приютов в Великобритании управляются религиозными учреждениями. Часть приютов функционирует при финансовой поддержке государства, исполнителями при этом могут выступать общественные объединения. В американской практике некоторые приюты могут полностью содержаться за счет частных пожертвований. В Африке есть убежища для женщин, подвергающихся насилию в семье либо проходящих реабилитацию после изнасилований во время племенных конфликтов. В некоторых из них женщины работают (возделывают землю) и таким образом помогают поддерживать деятельность приюта. Одними из лучших моделей управления приютами считаются разработки, действующие в Австрии, Великобритании и Израиле.
Кроме того, в законопроекте содержится новая профилактическая мера - защитное предписание. Это позволяет пострадавшим гражданам вместе с детьми пребывать в безопасном месте, неизвестном агрессору. Защитное предписание - мера индивидуальной профилактики правонарушений в отношении гражданина, совершившего насилие в семье, после вынесения ему официального предупреждения. Также агрессору может быть запрещено получать информацию о месте пребывания человека, пострадавшего от насилия в семье.
В июне прошлого года стартовали проекты международной технической помощи "Развитие национального потенциала Республики Беларусь в целях противодействия домашнему насилию в условиях достижения гендерного равенства" и "Повышение национального потенциала государства по противодействию домашнему насилию в Республике Беларусь", рассчитанные на три года. Национальными исполняющими агентствами проектов являются соответственно Министерство труда и социальной защиты и Министерство внутренних дел. В рамках проектов планируется в том числе поддержка деятельности кризисных комнат и приюта, действующего на базе православного сестричества в Лиде. Впервые будет опробована работа с мужчинами-правонарушителями, а также усовершенствована система помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия.
Кстати, за год работы горячей линии в кризисные комнаты и приюты было перенаправлено 43 человека, 30% абонентов консультанты линии порекомендовали продолжить решение проблемы, обратившись в правоохранительные органы, 12% были перенаправлены в территориальные центры социального обслуживания населения и 9% - в организации, которые оказывают помощь людям с алкогольной зависимостью.
Эксперты считают, что следует расширять спектр услуг, оказываемых не только пострадавшим, но и агрессорам. Решение проблемы домашнего насилия, сохранение семьи или партнерских отношений зависит не только от желания пострадавших, деятельности общественных, государственных и международных организаций, но и от человека, применяющего насилие.
В Беларуси - в отличие от стран Запада - не принято обращаться к специалистам по личным проблемам. Это в США, например, семейный стоматолог и семейный психолог - вещи одинаково привычные. В нашей стране люди не только слабо представляют себе, кто такие психологи и чем они занимаются, но и в большинстве своем напрочь отвергают даже мысль о том, чтобы воспользоваться их услугами. А ведь психолог - не врач, который лечит, выписывает лекарства, ставит на учет и прочее, а тот, кто помогает человеку разобраться в себе и своих проблемах, активизировать внутренние ресурсы для их решения, выработать стратегию бесконфликтного поведения. Правда, и психологов, специализирующихся на помощи жертвам домашнего насилия и агрессорам, в стране по пальцам пересчитать можно...
Между тем корректировать поведение агрессора - реально. В некоторых странах семейные агрессоры должны в обязательном порядке пройти занятия с психологом, такие курсы даже становятся альтернативой ограничению свободы (агрессору предоставлен выбор: или в тюрьму, или к психологу). Парадоксально, но факт: эффективность такой принудительной работы с психологами для семейных агрессоров большая, чем для обратившихся добровольно, по собственному желанию.
Эксперты уверены, что для семейных агрессоров было бы целесообразно ввести обязательное посещение психолога и в Беларуси.
Международный опыт свидетельствует, что коррекционные программы для насильников позволяют добиваться значительного прогресса (рецидив составляет лишь около 10%). К сожалению, в Беларуси такой практики нет ни на добровольной, ни на принудительной основе.
Зарубежный опыт свидетельствует, что хорошие результаты приносят групповые занятия с мужчинами-агрессорами, направленные на ломку сложившихся гендерных стереотипов. Например, если мужчина уверен в том, что каждая женщина мечтает о том, чтобы в браке посвятить себя без остатка мужу и детям, готовке и наведению порядка в квартире, то ее желание продолжить работу или учебу, разделить семейные обязанности и т.д. могут быть восприняты в штыки. Мол, настоящий мужчина должен деньги зарабатывать, а не подгузники детям менять, пока женщина осваивает новую специальность и делает карьеру. Специалисты убеждают мужчин в том, что женщины вправе иметь свои желания и реализовывать их наравне с мужчинами.
Психолог Полина Линник считает, что прохождение коррекционных программ нужно не только агрессору, но и жертве. "Если женщина находит в себе силы и расстается со своим обидчиком, она регрессирует на начальном этапе. Ведь ее обидчик был для нее центром вселенной, структурировал ее жизнь, весь фокус внимания женщины был направлен на него. Ей нужно время, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями. Поэтому ей однозначно нужна помощь - индивидуальная или групповая", - отмечает психолог.
"Часто домашнее насилие - патология всей семейной системы, - сказала она. - Почему женщина впустила в свою жизнь именно такого мужчину? Почему ситуация насилия иногда повторяется и во втором браке? Такая семья, в которой страдают женщины, мужчины, дети, родители, - дисфункциональная. И в помощи специалистов нуждаются все участники ситуации семейного насилия, чтобы активизировать собственный потенциал для решения своих проблем".
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.