Я наблюдаю за оппозицией уже около 15 лет. За все эти годы я видел не сменяющих друг друга кандидатов, выступающих под одной и той же символикой и "консолидирующими факторами", но никогда - четкой программы, прописанной по пятилеткам или годам, как угодно. Если завтра эти люди придут к власти, они не будут знать, что делать. Может, для начала следовало бы поменять что-то в оппозиционной "консерватории", прочно взявшей на вооружение принцип несменяемости во всем – речах, лозунгах, приемах, лидерах, обвинениях? У них на все один ответ, заготовленный еще Остапом Бендером - "заграница нам поможет" (под заграницей понимается кто угодно, кроме тех, кто действительно нам помогает). При этом внутренний потенциал страны не учитывается вообще - все закрыть, распродать, приватизировать и ждать подачек, прыгая на задних лапках дрессированной собачонкой. По этому пути "вечно протянутой руки" уже пошли одни из наших ближайших соседей - ощутимых дивидендов пока не видно.
Для нагнетания обстановки и раскола в обществе оппозиция очень ловко использует отдельные недочеты власти. Не замечает построенных школ, больниц, спортивных сооружений, отремонтированных домов и проложенных дорог, новых производств и услуг - это все не для "независимых". Им проще выхватить единичный документ - подойдет и декрет №3 "О предупреждении социального иждивенчества" - и сделать из него священное знамя праведной борьбы за права трудящихся, сознательно вбивая клин между людьми, разделяя на "мы" и "они". Но нет никаких "они", есть только "мы" - единый народ, живущий в одной стране и связанный некими идеалами, общей историей и предками, а также трудолюбием.
Власть и государство не могут заниматься исключительно популизмом и раздавать пустые обещания. "Закон суров, но это закон", - так говорили древние, и некоторые из нормативных документов - не стодолларовая купюра, чтобы всем нравиться. Но даже в этом случае власть прислушивается к конструктивным замечаниям и предложениям и приглашает к диалогу.
Отдельной силой на фоне усилившихся раскольнических тенденций пытаются выступить анархисты. Но анархия не побеждает завтра с утра, а превращается в тот самый хаос, безвластие и беззаконие, которые творятся в Сирии и Ливии. И с анархистами не церемонятся нигде: ни в Италии, ни в Греции, ни во Франции, ни в Германии. Как только там возникает угроза общественной безопасности, полиция использует водометы и слезоточивый газ незамедлительно.
Когда задаешься вопросом, почему среди анархистов так много молодежи, вспоминается фраза, якобы принадлежащая Черчиллю: "Кто в молодости не хотел быть радикалом - у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором - у того нет ума". Однако с тех пор мир изменился: стал жестоким, прагматичным и безжалостным.
Еще более дико выглядят "живые щиты" из семей с маленькими детьми и пенсионеров, которых так усердно снимают операторы "незалежных" СМИ, чтобы потом было что показать боссам из-за рубежа.
О чем думают родители, приходящие на такие "собрания" с детьми в колясках? Ведь любое неорганизованное массовое скопление народа - это потенциальная опасность для них самих и их детей! Они надеются, что "крикуны" с мегафонами бросятся вытаскивать их из толпы, если что-то пойдет не так? Но для этих крикунов главное - получить "сочные" кадры и отчитаться за полученные средства. Взрыв петарды, крики "Наших бьют!", паника и неорганизованность — и картинка обеспечена.
Что делают на площадях пенсионеры, которых положения декрета №3 вообще никак не касаются? Они живут в одном из самых спокойных регионов мира в окружении красивейшей природы и регулярно получают пенсию. Хочется с кем-то поговорить?
Но оппозиции не нужен диалог, спокойное, взвешенное и обдуманное обсуждение проблем. Она не приемлет конструктивных предложений и стратегического мышления. Речи ее лидеров – заученное, монотонное повторение одних и тех же фраз. Все что ей нужно - удержать наверху всплывших однажды площадных глашатаев и, как ни странно, не пустить в свои ряды здравые и патриотически настроенные силы, которые предлагали бы пути решения и действительно решали имеющиеся проблемы, а не только ездили за деньгами на Запад.